Сергей Гжатский - Колодец

Ночь выдалась тихой и душной. Ничто не нарушало покоя спящей деревни. Музыка в клубе и перебранка дворовых собак — не в счёт! Да ещё в

придорожных кустах трещали сверчки.

Так бы он и добрёл до родной хаты без приключений, да только как на грех вдруг увидел на пустыре между двух дворов, там где улица делала неболь- шой поворот и дорога затем пересекала неглубокий овражек с журчащим по дну ручейком, сидящего в лопухах большущего чёрного кота.

Тот, казалось, поджидал Егорку, с интересом следя за каждым его шагом. Желание созоровать возникло у подростка спонтанно!

"Счас будет потеха! — обрадовался он и протянув коту рыбий хвост, позвал — Кис-кис-кис! "

В этой же руке он незаметно зажал и зажигалку…

Кот, радостно мяукнув, доверчиво потянулся мордочкой к рыбе… и тут Егорка чиркнул колёсиком! Настроенное на "максимум" пламя ударило не хуже огне-мёта и с треском подпалило длинные кошачьи усы.

Перепуганный, ослеплённый и обожжённый котище истошно заорал на всю улицу и сиганув в темноту, скрылся в кустах бузины. Глядя на него, Егорка смеялся до слёз. Шутка получилась что надо!

Он допил пиво и швырнул пустую бутылку в бурьян, но кота там уже не оказалось. Успел удрать или затаился? А, чёрт с ним! Посмеиваясь, Егорка продолжил свой путь. Откуда ему было знать, что хозяйка кота — старая колдунья из Мелехова? И вот теперь пришла расплата!

Егорка рванулся из цепких объятий, но не тут-то было. Старуха держала крепко! Она уставила свой завораживающий взгляд в его глаза, и он почувство- вал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Тогда он попытался закричать и позвать на помощь, но из пересохшего горла вырвались только негромкие прерывающиеся звуки: "А-а-а! " и "Йа-йа-йа! "

В это время старая ведьма отпустила плечо и вцепилась в рубаху на груди подростка. Тот продолжал трепыхаться, всё ещё надеясь вырваться и закричать, но у него не хватало сил…

Вдруг со старухой стало твориться что-то невообразимое. От переполнившего его ужаса, Егорка замер, словно парализованный!

А старуха между тем продолжала меняться на глазах: её туловище выросло вширь и ввысь и потеряло человеческий облик. Мало того, оно начало обрастать звериной шерстью, которая попёрла отовсюду, даже из одежды! И голова старухи под платком тоже преобразилась в жуткую, чудовищную морду, наполовину обезьянью, наполовину — собачью! Даже в самых забойных американских "ужастиках" ему не доводилось видеть ничего подобного.

Пахнув в лицо подростка могильным смрадом, монстр платоядно клацнул кривыми жёлтыми клыками, с которых капала тянучая слизь. Потом, широко разинув длинную пасть с рядом острых зубов, он стал медленно подтаскивать к себе упирающегося Егорку.

От дикого страха и предчувствия неминуемоё жуткой смерти, сердце подростка не выдержало и взорвалось! Последнее, что увидел в своей короткой жизни Егорка, это как чудовище ловко наступило на зашипевшего в испуге и выгнувшего спину дугой кота, и безжалостно раздавило его, растерев, размазав по земле…

Монстр, удерживая обмякшее тело подростка на весу, нацелился клыками на его голо и уже собирался вонзить их, как вдруг до него дошло, что человеческая особь мертва! Он недоверчиво обнюхал лицо жертвы и убедившись, что дыхания нет и сердце не бьётся, пришёл в бешенство. Ему срочно требовалась

струя свежей, горячей крови ЖИВОГО! человека, а не ТРУПА!

В слепой ярости он с силой шмякнул безжизненное тело подростка о бревенчатую стену сарая и замолотил по груди кулаками. Затем, отпрыгнув на свободное пространство, расправил за спиной крылья и в два замаха умчался в ночное небо на поиски очередной жертвы.

Только под утро изуродованный труп Егорки обнаружила его стар-

шая сестра, которая в сопровождении очередного кавалера — студента из Москвы, гостившего у родной тётки — зашла за сарай, что бы спокойно покурить в укромном уголке да и, чего греха таить, нацеловаться вволю…

* * *

Зинка Белова, шестнадцатилетняя толстушка-хохотушка, выбежала из клуба еле сдерживая злые слёзы обиды. Только что она вдрызг разругалась со своим бой-френдом Борькой Маловым по кличке "Маля-Буля"!

…Прозвище пристало к нему ещё с детских лет, когда тот, будучи малышом, на вопрос взрослых: "Какой Боря, большой или маленький? " — громко вопил во всё горло: "Маля Буля! " — что на его языке означало: "Маленький Боря! "

Только вчера этот высокий, видный парень, весной вернувшийся из армии, клятвенно обещал Зинке до Ильина дня в рот не брать спиртного. Но уже