Айзек Азимов - Установление и Империя

маской.

Наконец Торан прохрипел сквозь еще сжатые зубы неузнаваемым голосом:

– Так значит, ты – человек Мула. Он добрался до тебя!

Бейта вскинула голову, и ее рот исказился болезненной гримасой.

– Я – человек Мула? Ты издеваешься надо мной.

Она сделала тщетное усилие улыбнуться и откинула волосы назад. Ее голос постепенно

приобретал нормальное звучание:

– Все кончено, Торан; я теперь могу говорить. Не знаю, как долго я проживу. Но я могу начать

говорить…

Напряжение Торана сломалось под своей собственной тяжестью и угасло до безвольной тоски.

– О чем, Бей? О чем теперь можно говорить?

– О безмятежности, которая следовала за нами. Мы уже замечали это раньше, Тори. Не

помнишь? Погибель все время хватала нас за пятки, но ни разу не смогла вцепиться в нас по-

настоящему. Мы были на Установлении, и оно рухнуло, пока Независимые Купцы еще сражались, -

но мы вовремя ускользнули на Хэйвен. Мы были на Хэйвене, и он пал, пока другие еще сражались – и

снова мы ускользнули вовремя. Мы отправились на Неотрантор, и теперь он, без сомнения,

присоединился к Мулу.

Торан выслушал и замотал головой.

– Я не понимаю!..

– Тори, такие вещи в реальной жизни не случаются. Ты и я – люди незначительные. Мы не

можем на протяжении целого года непрерывно попадать из одного политического водоворота в

другой – если только мы не несем этот вихрь с собой. Если только мы не несем источник заразы с

собой! Теперь ты понимаешь?

Губы Торана сжались. Его взгляд с ужасом застыл на кровавых останках того, что некогда

было человеком, и в глазах его появилась боль.

– Уйдем отсюда, Бей. Давай выйдем наружу.

Снаружи было пасмурно. Ветер стремительно налетел на них, разметав волосы Бейты.

Маньифико плелся за ними чуть поодаль, едва слыша их разговор.

Торан сказал сдавленно:

– Ты убила Эблинга Миса потому, что именно его считала источником зла?

Что-то во взгляде Бейты поразило его. Он прошептал:

– Он был Мулом?

Он не верил – не мог поверить в то, что подразумевали его собственные слова.

Бейта резко расхохоталась.

– Бедный Эблинг – Мул? Нет, о Галактика! Будь он Мулом, я не смогла бы убить его. Он бы

уловил чувство, сопровождающее этот порыв, и преобразовал бы его в любовь, преданность,

обожание, ужас, во что угодно – согласно его собственному желанию. Нет, я убила Эблинга не

потому, что он был Мулом. Я убила его потому, что он знал, где находится Второе Установление, и

через две секунды выдал бы секрет Мулу.

– Выдал бы секрет Мулу, – тупо повторил Торан. – Выдал бы Мулу…

И тут он испустил отчаянный крик и, обернувшись, в ужасе уставился на клоуна, который

индифферентно сидел в стороне, но, видимо, понял все услышанное.

– Не Маньифико?.. – вопросительно шепнул Торан.

– Послушай, – сказала Бейта. – Ты помнишь, что случилось на Неотранторе? О, ну подумай,

Тори.

Но он только мотал головой и что-то бормотал.

Она устало продолжала:

– На Неотранторе умер человек. Человек умер, хотя его никто не коснулся. Не правда ли?

Маньифико играл на своем Визи-Соноре, и когда он закончил, кронпринц был мертв. Не странно ли?

Не удивительно ли, что существо, преисполненное бессильного ужаса перед всем на свете, обладает

способностью убивать по своей воле?

– Музыка и световые эффекты, – сказал Торан, – имеют глубокое эмоциональное воздействие…

– Да, эмоциональное воздействие. И очень сильное. Эмоциональные эффекты – это вроде бы

специальность Мула. Возможно, речь идет о совпадении. И притом существо, которое может убивать

внушением, полно такого страха. Что ж, Мул, предположительно, ковырялся в его сознании, так что

это объяснимо. Но, Торан, я уловила немногое из той Визи-Сонорной пьесы, что убила кронпринца.

Лишь немногое – но и этого хватило, чтобы вселить в меня то же чувство отчаяния, которое я

испытала в Своде Времени и на Хэйвене. Торан, я не могу обмануться в этом особенном ощущении.

Лицо Торана помрачнело.

– Я… я тоже его почувствовал. Я позабыл. Я никогда не думал…

– Вот тогда это впервые дошло до меня. Это было лишь смутным ощущением, интуицией, если

хочешь. Мне не на что было опереться. А потом Притчер рассказал нам о Муле и его мутации, и все

вмиг стало ясно. Всеобщее отчаяние в Своде Времени было сотворено Мулом; а отчаяние на

Неотранторе было делом рук Маньифико. Эмоция была та же. Следовательно, Мул и Маньифико