Айзек Азимов - Второе Установление

войти в парадную дверь, как поступили бы при наличии хоть капельки здравого смысла, – она

вспомнила любимую фразу и тут же ею воспользовалась: – Мужчины так глупы!

– Вы, видно, страшно самодовольвы, крошка? О, я хотел сказать – барышня. Но знаете ли, вы

можете ошибаться. Что если я скажу вам, будто все услышанное от вас для меня новость и, насколько

мне известно, ваш отец поджидал кого-то другого.

– О, я так не думаю. Я не приглашала вас в окно до того момента, пока не увидела, что вы

бросили ваш портфель.

– Мой что?

– Ваш портфель, молодой человек. Я не слепая. Вы его уронили не случайно, поскольку сперва

посмотрели вниз, чтобы убедиться, что он упадет куда надо. Потом вы, должно быть, сообразили, что

портфель свалится в кусты и не будет заметен, так что вы бросили его и даже не обернулись вслед. Ну

а раз вы полезли в окно, а не в парадную дверь, то это должно означать, что вы не очень доверяли

обстановке в доме и решили разузнать все заранее. А после того, как вы столкнулись в моем лице с

некоторыми трудностями, вы позаботились о своем портфеле прежде, чем о себе, а это означает, что

вы считаете его содержимое более ценным, нежели собственную безопасность, а это, в свою очередь,

означает, что пока вы здесь, а портфель там, и мы оба знаем, что он там, вы, по-видимому,

совершенно беспомощны.

Тут она остановилась, чтобы наконец вдохнуть воздух, и гость, стиснув зубы, произнес:

– За исключением того, что, как мне кажется, я придушу вас до состояния средней мертвости и

уйду отсюда вместе с портфелем.

– За исключением того, молодой человек, что у меня под кроватью лежит бейсбольная бита, до

которой с того места, где сижу, я могу дотянуться в две секунды, и для девушки я очень сильна.

Последовала немая сцена. Наконец "молодой человек" с натянутой вежливостью проговорил:

– Раз уж мы так близко познакомились, мне следует представиться. Я Пеллеас Антор. А ваше

имя?

– Я Арка… Аркади Дарелл. Рада встретиться с вами.

– Ну а теперь, Аркади, не будешь ли ты хорошей девочкой и не позовешь ли отца?

Аркадия задрала нос.

– Я не девочка. И считаю вас ужасным грубияном. Разве так просят о чем-нибудь?

Пеллеас Антор вздохнул.

– Очень хорошо. Не будете ли столь добры, дорогая старушечка, набитая лавандой под

завязку, позвать вашего отца?

– Это тоже не то, что я имела в виду – но я его позову. Только не думайте, что я спущу с вас

глаза, молодой человек, – и она с силой топнула ногой.

Послышался звук поспешных шагов, и дверь открылась настежь.

– Аркадия… – голос прервался шумным вздохом, и доктор Дарелл спросил: – Кто вы, сударь?

Не скрывая чувства облегчения, Пеллеас вскочил на ноги.

– Доктор Торан Дарелл? Я Пеллеас Антор. Думаю, вы получили записку насчет меня. По

крайней мере, так сказала ваша дочь.

– Моя дочь?..

Он бросил на нее хмурый взгляд, отлетевший рикошетом от той непроницаемой сети

изумления и невинности, которой Аркадия окутала себя при этом обвинении. Наконец, доктор Дарелл

промолвил:

– Я действительно ждал вас. Не спуститесь ли вы со мной вниз?

И тут он остановился, краем глаза заметив какое-то движение. Аркадия уловила его

одновременно с отцом и кинулась к транскриберу, что было совершенно бесполезно, ибо доктор

Дарелл стоял совсем рядом с аппаратом. Он сказал, стараясь не выходить из себя:

– Так ты, оказывается, оставила его включенным на все это время?

– Папа, – пискнула она, терзаясь по-настоящему, – это очень неблагородно – читать чужую

личную переписку, особенно когда это разговорная переписка.

– Ага, – сказал ее отец, – но "разговорная переписка" с незнакомым человеком в твоей спальне!

Как твой отец, Аркадия, я должен ограждать тебя…

– Ой, мамочки, но в этом не было ничего такого!

Пеллеас внезапно рассмеялся.

– О нет, было, доктор Дарелл. Юная дама намеревалась обвинить меня во всех мыслимых

преступлениях, и я настаиваю, чтобы вы прочли текст, хотя бы для того, чтобы обелить себя.

– Ой!..

Аркадия с трудом сдерживала слезы. Ее собственный отец ей не доверяет. И этот проклятый

транскрибер… она позабыла его выключить, потому что этот дурень пялился в окно. А теперь отец

начнет произносить длинные увещевания насчет того, чего не полагается делать юным дамам.

Похоже, им вообще ничего не позволяется делать – разве что удавиться.

– Аркадия, – мягко сказал ее отец, – мне пришло в голову, что молодая барышня…