Скотт Вестерфельд: Красивая

«Что надеть?» — вот самый сложный вопрос, который приходилось решать каждый день.

В приглашении в особняк Валентино насчет дресс-кода говорилось: «полуторжественный», и вот как раз приставка «полу-» выглядела загадочно. Это расплывчатое «полу-» оставляло слишком много неопределенностей, совсем как ночь, на которую не назначено ни бала, ни вечеринки. Особенно тяжело в подобных случаях молодым людям. Для них «полуторжественный» дресс-код может означать как пиджак и галстук (правда, с определенными видами воротников можно обойтись и без галстука), так и «все белое и манжеты навыпуск», если дело происходит летом, а также всевозможные фраки, жилеты, сюртуки, килты или ну очень стильные пуловеры. Правда, если подумать, девушкам такая формулировка тоже покоя ни сулила. Последствия могли быть прямо-таки взрывными — впрочем, в Нью-Красотауне любая формулировка приглашения означала безумную суету вечерних сборов.

Тэлли больше нравились торжественные балы, на которые полагалось являться в строгих вечерних нарядах — так называемые «белогалстучные» или «черногалстучные». Да, в таком виде чувствуешь себя не очень-то вольготно, так что и веселье на балу не разгорится до тех пор, пока все не напьются, зато нет нужды ломать голову над тем, что же все-таки надеть.

— Полуторжественный стиль, полуторжественный… — твердила Тэлли, вновь и вновь обшаривая взглядом свою необъятную гардеробную.

Стойки с одеждой выезжали вперед и убирались внутрь, едва поспевая выполнять команды глазной «мыши» Тэлли, наряды бешено раскачивались на плечиках. Какое все-таки гадкое словечко это «полу-»…

— Да и слово ли это вообще? — проговорила Тэлли вслух. — Полу…

Словечко оставило гадкий привкус во рту, и так пересохшем после вчерашних возлияний.

— «Полу-» — это всего лишь половина целого, — с апломбом пояснила комната.

— Математика… — отмахнулась Тэлли. Тут ее накрыл приступ головокружения, Тэлли плюхнулась на кровать и уставилась в потолок. «Это нечестно, — капризно думала она. — Почему я должна ломать голову над какой-то дурацкой половинкой слова?»

— Да пропади оно пропадом! — сказала она вслух.

Комната поняла хозяйку неправильно. Стойки с одеждой втянулись внутрь, и стена-панель закрыла гардеробную. У Тэлли не было сил объяснять, что она имела в виду похмелье, которое вольготно развалилось у нее в голове, будто перекормленный котяра — мрачный, своенравный и не желающий сдвинуться с места.

Вчера ночью Тэлли с Перисом и компанией других «кримов» каталась на коньках — они опробовали новый аэрокаток над стадионом Нефертити. Ледяная пластина, парящая в воздухе благодаря магнитной решетке, была такой тонкой, что просвечивала насквозь. Над ее прозрачностью трудилась стайка маленьких машинок, снующих между конькобежцами, будто пугливые жуки-водомерки. Фейерверки, взлетающие над стадионом, превращали аэрокаток в этакий шизоидный витраж, беспрестанно меняющий цвет.

Всем пришлось надеть спасательные куртки на тот случай, если кто-то провалится. Конечно, такого еще ни разу не случалось, но Тэлли все равно страшно нервничала: ей не давала покоя мысль о том, что мир может в любой момент разлететься вдребезги. Чтобы прогнать страх, она заливала в себя все новые и новые порции шампанского.

Потом Зейн — он среди «кримов» был вроде главаря — заскучал и вылил на лед целую бутылку. У алкоголя температура замерзания ниже, чем у воды, и теперь кто-нибудь непременно провалится в дыру, прямо на фейерверки, заявил он. Лучше б Зейн не одну бутылку вылил — тогда бы у Тэлли с утра не так жутко раскалывалась голова.

Комната издала особый звон, означавший, что Тэлли вызывает другой «крим».

— Алло.

— Алло, Тэлли.

— Шэй-ла! — Тэлли с трудом приподнялась и подперла голову ладонью. — Мне нужна помощь!

— Ты насчет сегодняшней вечеринки? Знаю.

— Ты соображаешь, что такое одеться полуторжественно ?

Шэй рассмеялась.

— Тэлли-ва, какая ты глупая! Ты разве не слышала сообщение?

— Какое сообщение?

— Его передали несколько часов назад.

Кольцо-интерфейс Тэлли лежало на столике около кровати. Она всегда снимала его на ночь — по привычке, оставшейся с тех самых пор, когда она была неугомонной уродкой и ночами частенько отправлялась на вылазки. Теперь она заметила, что колечко едва заметно пульсирует. Звук на время сна Тэлли приглушила.