Жорди Сьерра-и-Фабра: 2012. Загадка майя

— Я люблю тебя, — прошептал Давид.

Джоа не ответила. Давида что-то тревожило:

— Я не знаю, что будет дальше.

— Давай сначала проживем эти две недели. — Она пожала плечами.

— Джоа…

Он поцеловал ее руку и прижал к своей щеке.

— Ты вернешься домой?

— Нет.

— Почему?

— Потому что все будет уже не так, как прежде.

— Но ты будешь не одна.

— Я знаю, что в Барселоне со мной будешь ты. Но тут… дело… во мне.

— Никто ничего о тебе не знает. Судьи долго еще будут приходить в себя, а хранителям некого теперь опекать.

— Разве?

— Ты имеешь в виду себя и оставшихся двух девушек?

— Да, и в первую очередь — именно их. Ничего не закончилось, и ты об этом знаешь. — Джоа старалась сгладить свою категоричность мягкостью тона. — Я остаюсь тем, кто я есть.

— Кем же?

— Странным созданием, представляющим особый интерес для одних, опасность — для других и вызывающим любопытство у большинства…

— Никто не причинит тебе вреда.

— Те же американцы могут снова попытаться меня похитить. Или кто-нибудь из судей, окончательно сбрендив, решит, что я не заслуживаю права находиться среди людей. Я не желаю жить в страхе, Давид. Не выдержу этого. Ты думаешь, если я вернусь в Барселону, у меня там будет нормальная жизнь? Я не смогу оглядываться после каждого шага или, того хуже, все время заглядывать под кровать. Да, рутина меня расслабит, а постоянное напряжение — сведет с ума.

— Значит, следует взять тебя снова под нашу опеку. Хранители продолжат свое дело, оберегая вас троих, хотя мы пока и не знаем, где находятся другие девушки.

— И так всю жизнь?

— Я готов.

— Милый, я не могу связывать тебя такими обязательствами.

— Не говори так, — помрачнел Давид. — Связывать обязательствами? Ты так это называешь?

— Мы будем видеться, когда ты захочешь или когда это будет нужно нам обоим, и каждая наша встреча будет чудом, каждый проведенный вместе день — блаженством, неделя — вечностью. Весь мир в нашем распоряжении, а современные технологии помогут нам быть в постоянном контакте.

— Но это же совершенно другое дело.

— Тем не менее, Давид, должно быть именно так. Иначе ничего не получится. Или я — не я.

— Мы…

— Мы должны, и может быть только так, а не иначе, — перебила она его.

— Я хочу другого.

— Мы должны! — Джоа начинала терять терпение.

— У тебя нет финансовых проблем, ты можешь жить на два, три или больше домов, переезжая из города в город и перелетая с континента на континент, но я-то — простой преподаватель, и хотя у нас есть фонд, я не могу в личных целях его использовать.

— Зачем ты так? У тебя всегда будет авиабилет, стоит тебе только пожелать. Не все пары живут под одной крышей.

— Как ты можешь быть такой… сильной?

— Я вовсе не сильная! — Голос ее дрогнул, рука нежно коснулась щеки Давида. — Но таковы обстоятельства. И я должна учитывать их, и ты — тоже, хочешь ты этого или нет. Время от времени я буду приезжать в Барселону, потому что там мой дом, но ни там, ни в каком другом месте я не смогу оставаться надолго.

— Ты будешь искать родителей?

— Я буду искать возможность если не добраться до них, то, по крайней мере, чтобы они услышали меня. Если отец смог вновь обрести маму, я тоже смогу. Нужно только время и терпение, чтобы отыскать их. Отец часто повторял мне: в мире все взаимосвязано. Античность, древний мир — это не только отжившее прошлое, это — система указательных знаков, установленных во многих регионах, на обширных территориях нашей планеты. Они продолжают действовать, но значение многих утрачено, и его требуется восстановить, ездить по миру и открывать заново. Пирамиды в Египте, Петра в Иордании, Ангкор в Камбодже, памятники других культур здесь, в Мексике… Я не смогу жить на одном месте, меня не оставят в покое — либо кто-нибудь попытается использовать меня во вред другим, либо вредить и причинять боль будут мне. У меня нет другого выхода, Давид. Так что я займусь этим, а заодно постараюсь познать саму себя — кто я, какими способностями обладаю. То, чем я собираюсь заняться, — тоже важное и ответственное дело.

— Но ты же говорила, что они вернутся… — Давид почти сдался, но все еще надеялся и, придвинувшись к Джоа совсем близко, так, что их тела соприкасались, заглянул ей в глаза.

— Родители вернутся. Придет день — и обязательно вернутся. Да, можно набраться терпения и ждать, но я, повторяю тебе, не смогу смириться и сидеть сложа руки. Как отец искал маму, не зная ни дня, ни минуты покоя, так и я отныне буду искать возможность приблизить день нашей встречи.