Array Полдень XXI век - Полдень XXI век 2003 №4

Пройдя в салон, он как-то сразу успокоился и тут же увидел ее. Она сидела в купе, образованном двумя диванами напротив друг друга. Он заметил, что в автобусе почему-то нет других мест, кроме тех двух диванов, а редкие пассажиры неясными тенями стоят у окон, держась за матерчатые ремни. Тени покачивались, не решаясь присесть на свободный диван напротив нее. Он не знал, почему никто не садится, но не видел никаких оснований, чтобы не сделать этого, и присел на тот свободный диван напротив нее.

Он уже понимал, что эта женщина нравится ему, но он старался не смотреть на нее, чтобы не вызвать подозрений в своем интересе. Он раскрыл газету и еще раз удивился — это был номер «Нью-Йорк Таймса», который давно не издавался. Она, не поднимая глаз, читала книгу, неестественно вертикально держа ее перед собой. На корешке обложки он прочитал: Эрнест Хемингуэй. «Недолгое счастье Френсиса Макомбера. Рассказы». Он давно не видел, чтобы кто-нибудь читал этого старомодного автора первой половины прошлого века, его любимого автора. Он мгновенно оценил в читающей Хэмингуэя тот редкий тип женщин, которые всегда нравились ему. Он не любил брюнеток — они казались ему недостаточно нежными, он не любил блондинок — они казались ему приторно-сладкими. Она была светлой шатенкой. Ее длинные каштановые волосы двумя потоками обрамляли смуглое лицо с яркими, чуть пухлыми и капризными губами.

Эти губы повлекли его в дебри недозволенного, давно уже ему не выпадавшего, но отнюдь не забытого. В дебрях недозволенного пришла к нему девушка из его юности, девушка с капризными, пухлыми губами, сводившими его с ума своими ласками. Девушка из юности с приоткрытыми губами прижалась к нему нагим, долгим телом, и он…

Внезапно женщина с каштановыми волосами оторвалась от книги, непринужденно перекинула красивые ноги в юбке выше колен, взглянула на него с улыбкой и спросила низким голосом: «Который час, сэр?». Он поспешно ответил каким-то чужим голосом и отвел глаза — ему показалось, что женщина узнала его. А она сказала нечто загадочное: «Ну, еще минуточку». Но он не обратил на это внимания, потому что все в этой истории было загадочным, а еще потому, что она говорила тем низким голосом и с тем тембром, которые так нравились ему и которые так волновали его. И он подумал, что, может быть, это судьба… Он ведь сразу понял, что интересен этой женщине, понял, что она приглядывается к нему, не поднимая глаз. Может быть, это его судьба…

И когда судьба снова, через минуточку, подняла длинные ресницы, он не отвел взгляда, а, напротив, посмотрел жестко и требовательно в ее красивые, большие глаза. В тех немигающих глазах он обнаружил исходящие из зрачков холодные искры, и… волна ужаса накатила на него — он узнал это голубое свечение глаз перед взрывом, мгновенно узнал этот разгорающийся детонатор внутренней бомбы. В десятках статей и учебников по психологии терроризма раскрыл он природу этого физиологического детонатора, он первым описал его в своей диссертации в Йеле, но теперь, увидев искрящийся детонатор в трех футах от себя в глазах женщины своей мечты, растерялся и словно окаменел от ужаса.

Он знал, что жить ему осталось не более тридцати секунд. Она наверное поняла это, попыталась придвинуться к нему и даже ласково положила руки к нему на колени, но он, преодолев окаменелость, резко встал, примерился и сильным движением, многократно отрепетированным на тренировках, бросил свое тело в сторону, вышиб ногой окно и, сгруппировавшись в комок, выбросился в провал навстречу стремительно бегущему полотну шоссейной дороги. Последнее, что он увидел внутри автобуса, было безобразно раздувшееся, вылезающее из рвущегося платья тело каштановой красавицы, ее потрескавшееся лицо с вылезающими из орбит глазами. Страшный взрыв разорвал автобус и поднял его останки вместе с кровавым месивом в воздух. И он увидел летящее ему навстречу тело мальчика с запрокинутой головой… Горячая взрывная волна опалила его и швырнула на обочину. Он больно ударился о что-то головой и… проснулся.

Билл Стресснер, профессор Йельского университета, Нобелевский лауреат и председатель правительственного Антитеррористического комитета, очнувшись от сна, лежал с закрытыми глазами в спальне своего большого пустынного дома на берегу залива Лонг Айленд. Чувство облегчения, обычно сопровождающее пробуждение после тяжелого сновидения, не приходило. Взмокшая до корней волос голова болела — вероятно, он конвульсивно ударился затылком о спинку кровати. Билл пытался понять, почему не приходит облегчение. Детали этого ужасного сна уже стирались. Главный его эпизод, впрочем, вполне объясним, и объясним двояко — холодно и логично рассуждал он.