Ник. Горькавый - Возвращение астровитянки

Джерри подумал: «Хорошо, когда наши дела не заканчиваются, когда заканчиваемся мы…»

После ужина Никки сказала своим дорогим гостям:

— Благодарю вас, друзья, за всё. Я выросла в пронзительном космическом одиночестве и тем больше ценю вашу любовь. Вы сделали меня счастливой! Я вернусь завтра гораздо более бодрой и продолжу наши дела и нашу дружбу. Но сегодня я прощаюсь с вами. И с тобой, Робби. Надеюсь, у тебя появилось достаточно новых друзей, чтобы не скучать по мне.

И Никки сняла с руки браслет, с которым не расставалась всю жизнь.

Робби ответил:

— У меня новых друзей даже слишком много. Но тебя мне будет очень не хватать. Я тебя люблю, ты мой самый старый и верный друг!

— Ну, если Робби-кремень объяснился мне в своих чувствах, значит, жизнь удалась!

Все засмеялись — осторожно, чтобы не заплакать.

— До завтра! Я помолодею и снова буду надоедать вам хуже горькой редьки!

Никки распрощалась и поцеловалась с каждым.

— Эй, Хао, тебе непременно надо найти жену. Потрать хоть половину своего бессмертия, но реши эту задачу!

— Женщины слишком совершенны для меня. Вот у тебя есть необходимое количество недостатков, но ты всегда была слишком занята… — сказал Хао, крепко обняв Никки.

По щекам Дзинтары, не стесняясь, текли слёзы.

И вот в гостиной остались только Майкл и Сюзан.

С ними Никки прощалась долго, обнимая их за шеи и шепча всё, что не успела сказать им раньше. Хоть в гостиной никого не было, всё равно такие слова произносятся очень тихо, потому что их не должен слышать никто чужой.

Включая нас.

Джерри не стал ничего шептать, а крепко пожал руку Майклу, обнял и поцеловал его и Сюзанну — и сказал твёрдо, не давая разрастись в груди ледяному ощущению утраты:

— Дети, до завтра! Ничего не изменится в вашей жизни, мы всегда будем рядом с вами и всегда будем вам помогать.

Майкл крепился как мог и поддерживал совсем обессилевшую Сюзанну.

И массивная дверь навсегда закрылась за Никки и Джерри.

Никки устала от приёма и быстро заснула. Джерри, наоборот, долго не спал, сидел в кресле рядом с кроватью своей спящей королевы.

Смотрел на её расслабленное лицо и слегка подрагивающие руки.

За окнами замка был слышен приглушённый шум — множество людей собирались на дворцовую лужайку, словно вечер только начинал какое-то важное мероприятие.

Никки проснулась среди ночи. Джерри ещё не спал.

— Мне почему-то не страшно умирать. Наверное, потому, что ты здесь.

— Ну, мне вообще ничего не страшно, когда ты рядом. Даже странно чего-то бояться.

В последние дни Никки всё чаще становилась отрешённой.

Но этим утром она выглядела посвежевшей и отдохнувшей.

На часах светилось число «десять».

Никки опять вернулась к старой теме:

— Я ещё раз прошу тебя: откажись от этого ухода. Останься!

— Не трать наши оставшиеся часы на эту дискуссию. Я обещал никогда не бросать тебя. Это не сентиментальная ерунда, а отражение простой реалии — я совершенно не могу жить без тебя… Это в тысячу раз хуже любой наркозависимости… жить без тебя? В невыносимой душевной корче? За что такие муки? Видишь ли, я — жуткий трус.

— Ты удивительный храбрец, лев из львов… — И она ласково посмотрела на своего замечательного Льва и поерошила его длинные и когда-то каштановые, а сейчас седые пряди: «…Какой удивительный всё-таки этот мальчишка…»

Джерри мягко улыбнулся, неотрывно глядя на Никки, своего славного Леопарда.

Впереди у них целых десять часов только вдвоём, что ещё надо влюблённым людям?

Сегодня никаких гостей не будет. Сегодняшний день принадлежит только им.

Они говорили о своей юности.

Она сказала:

— Первый Настоящий Поцелуй… ведь он… вместе с тобой… спас меня тогда — в битве с драконом…

Он признался, что влюбился в неё сразу, как увидел, только долго не понимал этого…

Ночное плавание в озере оба помнили хорошо.

— Мне показалось, что был гром…

— Конечно, там был гром, и ещё какой!

Никки вспомнила, как приревновала Джерри к рыжей Драконице Элизе.

— Я её хотела прикончить прямо там, на танцплощадке…

И она так засмеялась, что светящаяся десятка на табло сменилась одиннадцатью.

В соседней комнате лежали два двадцатилетних клона и считывали их последние мысли. Клонов разбудят, когда Джерри с Никки не станет.

Что молодые Джерри и Никки будут делать, когда очнутся? В восторге от воскрешения, бросятся друг к другу и покатятся тесным клубком, рычащим от смеха и восторга? Или зайдут в эту комнату, попрощаться со своим прошлым?