Лесли Хартли: Передвижной гроб

Сначала была тишина, потом звук спускающихся шагов. - Это вы, Дик? спросил его из темноты Валентайн. - Нет, это я Беттишер, веселость в голосе была несколько натужной. - Меня поймали, снова сказал Валентайн, как сказала бы Аталанта и как если бы это удивительное событие было лестно для всех и вся. Позвольте вам представить победителя. Нет, это я. Мы уж друг другу представлены.

Минуты две ушло на улаживание недоразуменья, пока руки растерянно шарили в темноте. - Боюсь, вы разочаруетесь, когда меня увидите, сказал Хью Кертис, знавший непреодолимое обаяние своего голоса. - Я хочу увидеть вас, объявил Беттишер. И увижу. Надо зажечь свет. - Не стоит, полагаю, вас спрашивать, видели ли вы Дика? тонко осведомился Валентайн. Он распорядился, чтобы свет не включали до конца игры. Со слугами он строг; они ему подчиняются беспрекословно. Я даже свечу не осмелился спросить. Но вы-то достаточно знаете верного Франклина? - Дик, разумеется, сейчас явится, сказал Беттишер, и впервые за день голос его выдавал неуверенность.

Все трое прислушались. - Он, может быть, пошел переодеваться? предположил Кертис. Уже половина девятого. - Как он будет переодеваться в темноте? возразил Беттишер. - Нас он сегодня протомил так долго, потому что мы коротко знакомы, заметил Валентайн. Тебя, я думаю, он томить не станет.

И опять все трое умолкли. - Ах, мне это надоело, сказал Беттишер. Франклин! Франклин! Голос прогудел по всему дому, тотчас вызвав отклик из холла как раз под ними. Мистер Мант, наверно, пошел к себе переодеваться, сказал Беттишер. Не включите ли вы свет? - С удовольствием, сэр, но едва ли мистер Мант у себя. - Ну, все равно. - Хорошо, сэр.

Сразу коридор затопило светом, и всем троим, в большей или меньшей степени в зависимости от знакомства с планом дома, показалось странным, что они с такими трудами полчаса назад пробирались сюда.

Даже натянутые нервы Валентайна расслабились на мгновенье.

Подтрунили немного над Хью Кертисом по поводу обманчивого впечатления, производимого его голосом из темноты. Всегда словоохотливый, Валентайн уверял, что такого голоса ждешь от изможденного, с заячьей губой великана.

Уже разбредались по гостевым и Валентайн был почти на пороге, когда раздался крик Хью Кертиса: - А меня-то проводят, наконец, в мою комнату? - Разумеется, обернулся Беттишер. Франклин! Франклин! Покажите мистеру Кертису, где его комната. Я и сам не знаю. Он исчез, а дворецкий медленно поднялся по ступеням. - Тут совсем радом, сэр, в конце коридора. сказал он. Прошу прощенья, вещи в темноте не стали приносить. Всего минуточку обождать придется.

Он повернул ручку, но дверь не отворялась. - Странно. Заело, заметил он, но дверь не поддалась и тогда, когда он налег на нее плечом и надавил коленом. Никогда ее не запирали, бормотал он, мысля вслух, явно растерянный нарушением привычного распорядка. Вы уж меня извините, сэр, я пойду принесу свой ключ.

Он почти сразу вернулся. И сунул ключ в замочную скважину с осторожностью, явно рассчитывая на новое сопротивление.

Но нет честь по чести щелкнуло, и дверь послушно распахнулась. - Ну, пойду принесу ваш саквояж, сказал дворецкий входящему в комнату Кертису.

?Нет, просто нелепо оставаться, рассуждал сам с собой Валентайн, лихорадочно сражаясь с запонкой. После стольких предостережений это чистейшее безумие. Только в бульварных романах тянут, тянут до последнего, несмотря на револьверы и прочие очевидные намеки, пока злодеи не укокошат по одиночке всех, кроме героя, который обычно глупее прочих, но зато счастливчик. И если остаться, я, конечно, сыграю роль героя. Я-то уцелею. А как же Хью? А Беттишер этот молчун подколодный??

Он изучал свое лицо в зеркале; лицо было красное.

?У меня дико подскочило давление; мне всерьез нехорошо, мне срочно надо в лечебницу, и Хью меня проводит?.

Он затравленно окинул взглядом теплую светлую комнату, сияющую полировкой, сверкающую веселым ситчиком мебель как тут уютно, тихо, как хорошо.

И в сотый раз мысли его изменили курс и потекли в обратном направлении.

Ну не безумие ли вдруг сорваться и сбежать, ударившись в панику всего лишь из-за ловкой шутки? Мант хоть и не особенный весельчак, разумеется, но шутить умеет. Игра в прятки тому порукой.

И свои дорожные гробы он сочинил, конечно, для того, чтоб посмотреть, как они с Беттишером купятся на это.

Манта не любят, друзей у него мало, но ведь не каждый из-за этого становится убийцей. Валентайну он всегда был симпатичен, да и ни от кого он не слышал гадостей про Манта. Хорош же будет он, Валентайн, если вдруг смоется на ночь глядя! Он потеряет по крайней мере двух друзей Манта и Беттишера, а себя с Кертисом выставит совершенными идиотами.