Тим Хэй - Оставленные

- В этом есть смысл. Даже если у нее и было намерение встать между вами, она пыталась убедить себя в том, что это не она вбила клин между тобой и мамой, а ты сам.

- Как это?

- Я говорю все это предположительно. Я это к тому, что тебе не следует ожидать, чтобы человек, который даже не получил церковного воспитания, придет в восторг от разговоров о небесах, Боге и тому подобных вещах. Мне трудно говорить об этом, ведь я люблю тебя и знаю, что для тебя это самое важное в жизни. Ты не должен предполагать, что представляешь для нее сейчас интерес, особенно если это оказывается чем-то вроде утешительного приза.

- Приза за что?

- За потерю твоего увлечения.

- Но теперь мое отношение к ней более чистое, более искреннее!

- Это для тебя. А для нее это гораздо менее привлекательно, чем обладание человеком, который ее любит и живет для нее.

- Но именно это даст ей Бог.

- Для тебя это звучит как реальное благо. Но увергю тебя, папа, это совсем не то, что она хотела бы услышать от тебя сейчас.

- Так что же делать, если она все-таки появится? Мне не следует говорить с ней об этом?

- Я не знаю. Если она придет, это может означать, что она по-прежнему надеется, что у нее еще есть шансы. А на самом деле они еще имеются?

- Нет!

- Тогда тебе следует дать ей это понять. Но не делай этого слишком явно. И не пытайся при этом убеждать ее...

- Перестань говорить о моей вере, как будто я навязываю ее людям.

- Прости. Просто я пытаюсь увидеть, как это будет воспринято ею.

Теперь Рейфорд уже совершенно не представлял, что сказать Хетти, что ему с ней делать? В его душу проник наконец-то страх, что дочь права, и вместе с тем он получил намек на то, происходит в душе Хлои. Брюс Барнс как-то сказал ему, что большинство людей не видят и не слышат истину до тех пор, пока сами не обретут ее. Тогда им становится понятно все, что происходит в мире. Каким же образом ему убеждать людей? Этот вопрос отчетливо встал перед ним.

Бак около одиннадцати вошел в клуб, Хетти поспешила ему навстречу. Его надежды тотчас рассеялись, как только она открыла рот:

- Так есть возможность увидеться с Карпатиу?

После того как Бак пообещал было представить ее Николае, он ничего не сделал для этого. Теперь, наслушавшись восторгов Стива о величии Карпатиу, он подумал, что просить его о возможности представить ему одну из поклонниц неуместно. Он позвонил Розенцвейгу:

- Док, это, конечно, ерунда, и вы можете отказать, потому что он страшно занят. Я знаю, что у него масса дел, поэтому ему не обязательно принимать эту девушку.

- Это девушка?

- Ну, молодая женщина. Она стюардесса.

- Вы хотите, чтобы он принял стюардессу? Бак не знал, что сказать. Реакция была именно такой,

какой он опасался. Мучаясь переживаниями, он услышал,

как Розенцвейг вызывает Карпатиу.

- Док, не надо, не зовите его! - решился наконец Бак. Но Розенцвейг вернулся к телефону и изрек:

- Николае сказал, что ваши друзья - это его друзья. У него есть несколько минут, но только несколько. Давайте прямо сейчас.

Бак и Хетти поспешно отправились к "Плаза" на такси. Бак чувствовал себя чрезвычайно неловко и ожидал еще худшего. Какой бы ни была его репутация у Карпатиу и Розенцвейга как международного журналиста, теперь он навсегда ее испортил. Теперь на него будут смотреть как на прилипалу, который будет приводить к Карпатиу всякого рода поклонниц.

Бак не скрывал своего неудовольствия, в лифте он раздраженно буркнул:

- У него в самом деле всего секунда времени, так что нам не следует там задерживаться.

Хетти пристально посмотрела на него:

- Я умею общаться с VIP, - сказала она. - Мне приходится часто обслуживать их во время полетов.

- Не сомневаюсь.

- Если я доставлчю вам беспокойство...

- Вовсе нет, Хетти.

- Если вы считаете, что я не умею вести себя...

- Извините, но я должен думать о его расписании.

- Но теперь нас включили в его график? Он вздохнул:

- Наверное, да.

"Ну почему, почему я все время ухитряюсь впутаться в какую-нибудь такую историю?" - думал Бак.

В холле Хетти остановилась у зеркала и поправила макияж. Телохранитель открыл дверь, приветствовал Бака и осмотрел Хетти с головы до ног. Она не обратила на него внимания, разыскивая взглядом Карпатиу. Доктор Розенцвейг вышел из кабинета.

- Камерон, - обратился он к Баку, - пожалуйста, на одну минуту

Бак извинился перед Хетти, которая явно была недовольна. Розенцвейг отвел его в сторону:

- Он спрашивает, не могли бы вы прежде зайти к нему один?