Василий Щепетнев: Первое дело Иеро

Нет, все-таки пусть лучше не пробуют.

Рассвет все никак не наступал.

Как выявить оборотня? Ментальное зондирование исключалось, да и вне статис-поля оно не всегда помогало — оборотни сами обладали могучей ментальной силой. Настолько могучей, что могли перекраивать себя, а уж отразить попытки вторжения недоучившегося священника — и подавно.

Внезапно он вспомнил отрывок из дневника пера Кельвина. Невероятное чудовище — он, наверное, заподозрил Брасье. Подозрение стоило ему жизни. Но как ни страшна смерть от руки — лапы? — оборотня, это не самоубийство!

Однако мысль эта не принесла особого облегчения. Хорошо, пер Кельвин спас душу, но ему-то нужно спасти Но-Ом. Как?

Есть какое-то средство… Средство Гарджента, кажется, Но где его взять, здесь, в оторванном от Аббатства поселении? Оно редкое, очень редкое. Быть может, в подземной кладовочке пера Кельвина? Очень было бы кстати.

Кладовочку он и проверил первым делом — после того, как солнце поднялось над Но-Омом. Но средства Гарджента не нашел. Быть может, оно и было среди десятков склянок, но невежество не позволяло отыскать его. Жаль. Хотя было бы слишком легко, слишком чудесно — отыскать нужное средство в нужное время в нужном месте. Кто он, пер Иеро, чтобы ради него совершались чудеса?

Господь наделил его головой, вот и используй сей дар по назначению.

Иеро старался. Но получалось не гладко. То один зазор неровный, то другой. Не сходятся концы с концами сами, приходится тянуть, истончать. А где тонко, известно, там рвется.

Лора проснулась — или открыла, во всяком случае, глаза. Если судить по ним, по глазам, она вряд ли спала. Думала. О чем?

О своем.

Опять шаги. Человеческие, человеческие.

— Вот и люди, — ободрил он Лору. Получилось — не очень.

Иеро не спеша убрал засов, вышел навстречу идущим. Достопочтенный Хармсдоннер и два стража границы — в лицо Иеро их знал, но по имени не помнил.

Лора выскочила из-за спины Иеро, кинулась к отцу. То обнял ее.

— Ну, ну, что ты… Ночь не виделись, всего-то. А где матушка и Сара, неужели до сих пор спят?

Лора зарыдала — громко, в голос.

Достопочтенный Хармсдоннер вопросительно посмотрел на Иеро.

Последующая склянка была самой тяжелой из пережитых в Но-Оме. Достопочтенный Хармсдоннер не дрогнул лицом — застыл. Все чувства он спрятал, не желая делиться ими с чужим. С Иеро. Вместо этого он монотонным голосом вновь и вновь расспрашивал о прошедшей ночи, о каждом ее мгновении, словно надеясь найти зацепку, позволяющую обратить время вспять.

Когда Иеро в третий раз повторил слово в слово то, чему был свидетель, достопочтенный Хармсдоннер выглядел столь же бесстрастным, как и прежде, но Иеро показалось, что старшина поселения принял какое-то решение.

— Брасье… Что ж, это многое объясняет. Но вы правы, пер Иеро, он может быть не один, — говорил достопочтенный Хармсдоннер глухо, но твердо. — Слишком много жертв для одного оборотня.

— И почтенный Рэндольф не смог ему противиться… — начал было Иеро, но Хармсдоннер прервал его:

— Мы не знаем роли Рэндольфа. Не исключено, что он и Брасье были заодно.

— Заодно? — Иеро не думал, что еще способен удивляться.

— Быть может, рудокоп Ларс Мелдинг не случайно умер именно прошлой ночью. Его могли поторопить. Дать яд.

— Но зачем?

— Чтобы выманить вас из дома. И не позволить Ларсу Мелдингу рассказать кому-нибудь о своих подозрениях. Если бы моя дочь случайно не осталась живой, Брасье обвинил бы в случившемся именно вас, пер Иеро.

— Да, возможно, — Иеро и сам думал об этом.

— Вы в Но-Оме человек новый, вашего прошлого никто не знает, а капитан Брасье имеет репутацию отважного и преданного киллмена. Он пользуется неограниченным доверием стражей границы. Его обвинению поверили бы многие. Он бы расправился с вами. Потом — со мной.

Просто бы подстерег и убил.

— И…

— И стал бы выедать Но-Ом. Оставаясь единственным Советником, он получал полную, неограниченную власть. Запугав людей, он бы заставил их поверить во что угодно. Что вы оставили после себя с полдюжины куколок…

— Куколок?

— Так называют новообратившихся оборотней до той поры, пока они не заматереют… Не начнут питаться человечиной. Страшная беда грозит поселению.

— Грозит? Но мы же теперь знаем оборотня.

— Этого мало. Нужно, чтобы все остальные знали, что капитан Брасье перестал быть человеком.

— Но ваша дочь слышала…

— Слышала. Но не видела. Ей могло показаться — так будет говорить Брасье. Его слово против ее слова, что тогда? Сторонники Брасье не дадут капитана в обиду лишь на основании слов Лоры. Вспыхнет подозрительность, и малейшая искра сможет послужить поводом для взаимной резни. Нет, требуются доказательства неопровержимые. Или… — достопочтенный Хармсдоннер задумался.