Андрей Чертков - Время учеников. Выпуск 2

М-мальчишки! Они, пацаны, уверены: подлинные спецы только и заняты тем, что постоянно перехватывают друг у друга агентуру, бьют друг другу физиономии и сплошь и рядом стреляют друг в друга, и довольно метко. Не работа, а игра в сыщики-разбойники, ну их всех в болото…

Мы-то с вами знаем — все перечисленные действа характерны для спеца провалившегося, то есть НЕ спеца, дилетанта от нашей Работы, не так ли, коллега?

Мы-то с вами знаем — спец тот, кто из года в год пахнет водкой, водит к себе девок, изъясняется невнятно, и никто не заподозрит в этом обрюзгшем типе элитного профи, не так ли, коллега?

Мнить себя суперменом, изображая такового, допустимо в отрочестве, не так ли, коллега?.. Достойно снисхождения, извинительно. Да?

Да. Но лишь там и тогда. Но не здесь и теперь!

Римайер ни за какие коврижки не стал бы возвращаться (и раз за разом — возвращаться и возвращаться) в мир, где не хочется немедленно взяться за дело, а хочется поваляться на пляже, покидать шары в кегельбане, принять порцию старого доброго коньяку, рухнуть в койку — и не одному, а утром спросонья снова брести на побережье, чтобы сладко додремать свое на песочке, а спросонья потому, что ночью выбирай одно из двух — выспаться или переспать… это не одно и то же, старина!.. (Жилин, я же просил тебя как человека: ко мне должен прийти человек! у меня с ним встреча! эта стерва добилась через суд, чтобы после развода мальчик был у нее, а отцу запрещено с ним видеться! и только тайком, только так…)

Римайеру не хочется немедленно взяться за дело отнюдь не потому, что внешний мир располагает к лености твоего мира внутреннего. В отличие от вас, коллега, Римайер мобилизован всегда и везде. Ибо дело есть дело. Ибо мастером стать нетрудно, трудно оставаться мастером. Истина справедлива не только для парикмахеров…

Вопрос — а есть ли дело? Вот в чем вопрос!

Вот и ответ: для нас, коллега, там нет никакого дела. И до нас, Ваня, там никому нет никакого дела… И значит, подлинным спецам там просто нечем заняться, нечем помочь. Остается бездействовать… и терять квалификацию. И чувствовать, что теряешь ее, теряешь, теряешь, теряешь. А когда встряхиваешься и начинаешь методично восстанавливать навыки, то волей-неволей… вредишь. Автоматически вредишь, что бы ты ни предпринял в качестве спеца — подлинного, само собой, а не воображенного-подросткового. Отроческие игры в сыщики-разбойники там и тогда не пугают даже пуганой вороны, даже всемерно поощряются — чем бы дите ни тешилось… да хоть бы и не дите, хоть бы и великовозрастный пижон! Пусть их! Это ведь там и тогда! Помнишь, Ваня, каково — там и тогда?! Сытно, тепло, пьяно, скучно, да, Ваня?

Вот и усвой, коллега, — здесь и теперь не всегда и не всем сытно-тепло-пьяно, зато не скучно! И стреляют здесь и теперь не из ляпника и не ляпой — даже в мальчишек. Даже в пацанов, Ваня, даже в пацанов… Рюг погиб в ночь Путча, Ваня, в ту самую ночь. Ты-то хорошо помнишь ту ночь, а, Ваня?

Жилин хорошо помнил ту ночь.

И хлипкие баррикады из арматуры, из щербатых бетонных обломков, из пары-тройки опрокинутых троллейбусов, из каких-то и вовсе глупых деревяшек.

И мерзнущие, но бодрящиеся пацаны и пацанки, потрясающие прутьями, дубинками, гитарами, а то и голыми кулаками. Скандирующие, поющие чего-то героического, истово целующиеся — взасос, демонстративно — ведь напоследок, да?!

И занудный дикторский баритон, сотрясающий децибелами ночную столицу в пределах чуть ли не Кольца:

— Товарищи москвичи и гости нашего города! Убедительная просьба! Не скапливайтесь! Вы мешаете полноценному отдыху своих же сограждан! Убедительная просьба! Немедленно разойтись каждому по месту прописки! Отказ подчиниться будет квалифицирован как злостное нарушение общественного порядка! Товарищи москвичи и гости нашего города! Не скапливайтесь! Вы меша… — Монотонно, нескончаемо, одинаково.

Жилин с безысходной тоской профессионала прикидывал, что достаточно взвода профессионалов — и баррикады вместе со всеми так называемыми защитниками будут сметены в нормативную единицу времени.

Он, Жилин, спец, но против взвода профессионалов, пожалуй, не устоит. Пожалуй, и вдвоем с Пеком они бы не устояли. И даже втроем — он, Пек и Римайер — тоже… не наверняка. Хотя… втроем? Сложившись «горынычем»? Тогда можно и со взводом потягаться.

К черту! Брысь! Во-первых, если эта засевшая в Кремле шваль все-таки решится на штурм, то одним взводом не ограничится. Во-вторых, и он, и Пек, и Римайер должны быть в разных местах, и задачи у них разные. Вместе им сегодня как-то никак… Всяко не на баррикадах.