Джеймс Баллард: Затонувший мир [авторский сборник]

Два вечера назад, когда он сорвал цветок времени, передовые ряды уже достигли третьей вершины и обрушились вниз. Ожидая графиню, Аксель смотрел на два последних цветка — два маленьких бутона, которые подарят им лишь несколько минут. Стеклянные стебли уже сорванных цветов еще торчали упругими копьями, но сад уже отжил свое.

Следующее утро Аксель провел в своей библиотеке, пряча редчайшие из своих манускриптов в потайные стеклянные ящики, находящиеся между двумя галереями в тайном месте. Он прошел по галерее с портретами, бережно протирая каждую картину, затем навел порядок на столе и запер дверь. После обеда он нашел себе дело в гостиных: ненавязчиво помогал своей жене протирать мебель, расставлять по местам вазы и бюсты.

К вечеру, когда солнце уже зашло за дом, они страшно устали, но за весь день они не сказали друг другу ни слова. Когда графиня направилась в музыкальную комнату, Аксель остановил ее:

— Сегодня вечером мы вместе сорвем по цветку, дорогая, — произнес он ровным голосом. — По последнему цветку.

Он быстро глянул поверх стены. Они слышали — менее чем в полумиле — глухой шум нестройно наступавшей армии, лязганье железа и щелчки бичей; все эти звуки неслись теперь со всех сторон. Аксель быстро сорвал свой цветок, который был не больше сапфира в перстне. Пока тот таял, шум за стеной утих, но тут же раздался с новой силой.

Стараясь не обращать на него внимания, Аксель посмотрел на виллу, пересчитал колонны портика, затем взглянул через лужайку на серебряный диск озера, которое отражало последние лучи вечернего солнца, на тени, мечущиеся между деревьев. Взгляд его задержался на мостике, где они с графиней так часто стояли рука об руку…

— Аксель!

Он крепко обнял свою супругу. Орда ревела совсем рядом. Через стену перелетел камень и упал среди цветов времени, сломав несколько хрупких стеклянных стеблей. Затем в воздухе просвистел еще один и вдребезги разнес одно из окон.

— Аксель!

— Быстрей, дорогая, последний цветок!

Он свел ее в сад. Бережно обхватив стебель, она аккуратно сорвала последний цветок и начала баюкать его в ладонях. На секунду шум приутих, и Аксель весь подобрался. В ярком свете, исходящем от цветка, он видел белые испуганные глаза жены.

— Держи его как можно дольше, дорогая, пока не погаснет последняя искорка.

Они вернулись на террасу, графиня держала в ладонях умирающую драгоценность, а крики за стеной становились все громче. В железные ворота бил тяжелый таран, и вся вилла сотрясалась от этих ударов.

Когда погасла последняя искра, графиня подняла ладони вверх, будто отпуская на волю невидимую птичку, собрала все свое мужество и вложила свои руки в ладони мужа с улыбкой, сияющей, как только что погасший цветок.

— О, Аксель! — только и сказала она.

Темнота обрушилась на них мгновенно, словно удар меча.

Передовые отряды орды перевалили через разрушенную стену, перетащили через нее свои повозки и покатили их по подъездной аллее, некогда великолепной, теперь запустевшей. Развалины некогда обширной виллы ни на секунду не задержали бесконечный людской поток. Озеро пересохло, на дне гнили упавшие деревья, рядом ржавел рухнувший мостик. На лужайке с высокой травой, на дорожках и между узорных плиток буйно разрослись сорняки.

Большая часть террасы давно разрушилась, и основная масса наступающей армады прошла мимо разграбленной

виллы, но двое или трое самых любопытных залезли внутрь, чтобы пошарить в этих стенах. Двери давно сгнили на своих петлях, полы провалились. В музыкальной комнате старинный клавесин был разбит на дрова, но несколько чудом уцелевших клавиш валялись в пыли на полу. Все книги в библиотеке были выброшены из шкафов, картины изрезаны, обломки рам золотом усеяли пол. Когда основная масса орды достигла виллы, люди полезли через стену со всех сторон. Сталкиваясь, люди оступались в высохшее озеро, топтались на остатках террасы и врывались в дом через дверные проемы.

Только одно место пережило бесконечную волну захватчиков. Как раз под террасой, между рухнувшим балконом и стеной, были густые, в шесть футов высотой, заросли колючего кустарника. Колючие ветви сплелись в непроходимую завесу, и люди осторожно обходили это место, примечая к тому же оплетающую ветви белладонну. Оборванцы высматривали, куда бы поставить ногу, и поэтому не вглядывались в центр кустов, где бок о бок стояли две каменные статуи, словно обозревая поместье. Одна статуя изображала бородатого мужчину в камзоле с высоким воротником и с тростью в руке. Рядом с ним стояла женщина в изысканном длинном платье, ее красивое спокойное лицо ничуть не пострадало от дождя и ветра. В левой руке она держала розу с такими тонкими лепестками, что они казались прозрачными.