Ингвар Хольгерсон - Знак ворона

Вдруг рыцарь резко обернулся и шарахнулся в сторону, опустив меч. Это Рейвен ткнул ему чуть не в забрало шлема... нет, не оружием, а, как мне тогда показалось, каким-то веником. Вот тут я понял, что у меня есть последний шанс, и я его использовал. Моим ударом мог бы гордиться Дэниел. Палаш тяжело чавкнул, разрывая горло противника, и застрял в ключице. Я рванул клинок на себя и рухнул, не удержавшись на ногах. Он, в общем, тоже. Кажется, я на секунду потерял сознание, а когда пришел в себя, то рыцарь лежал уже без шлема, а над ним склонился Рейвен. Я с трудом встал и подошел, чтобы посмотреть в лицо своему врагу.

Лучше бы я этого не делал. Враг мой оказался мужчиной лет сорока, могучим северянином благородного вида... только такого вида, как будто умер уже неделю назад и до нашей встречи хранился на леднике. Больше всего меня поразили его молочно-голубые глаза. Целиком голубые, без зрачков, прямо как у трехдневного котенка. Из смертельной раны кровь не хлестала потоком, а выворачивалась какими-то сгустками, как будто уже свернулась в жилах. При этом он еще и говорил. Слабо-слабо, правда, но говорил. К сожалению, я слишком плохо знаю нордмарский, и понял только последнюю фразу:...

- сказала, что меня сожгут в доме, но умру я от пучка травы.

Рейвен кивнул, и ответил тоже по-нордмарски, хотя и с сильным акцентом:

- Проклятья должны исполняться.

Рыцарь снова пошевелил губами и прошептал:

- Ухожу... Как тебя зовут, мой убийца?..

Обращался он к Рейвену! А Рейвен воспринял это как должное и ответил, прикрыв левый глаз:

- Некоторые зовут меня Гримнир.

Полумертвое лицо рыцаря перекосил ужас, голубизна полностью залила белки, он выдохнул, целиком прогнувшись, как в агонии:

- Отец!.. - и умер. Теперь уже окончательно.

Рейвен поднялся с колен и бросил на грудь мертвецу то, что я принял за веник. Это был пучок полыни, перехваченный осиновым лыком. Потом повернулся ко мне и сказал голосом ехидного старого пройдохи:

- Ладно, герой, воевавший со Смертью, пошли мародерствовать. Для поднятия боевого духа войскам нужны доказательства вашей блистательной победы.

¤ * *

Оказывается, пока мы сначала приключались по кустам, прячась от вышедших помочиться рыцарей, а потом совершали героические подвиги, Дэниел с Ральфом не ложились спать. И первым вопросом Дэниела, встретившего меня во дворе цитадели, было:

- Ну как? Получилось?

Я гордо похлопал по привешенному на луку седла щиту, черному с белой тварью, напоминающую змею с крыльями. Этот щит и прихваченный заодно плащ сослужили мне на обратном пути хорошую службу, когда у одной из развилок нас повстречал патруль с гельмундовскими значками. Эти вояки предпочли просто бочком проехать мимо, настолько боялись собственного союзника. А я тогда понял, что начинаю любить Рейвена за его неожиданные идеи.

Но раньше, чем я распустил перед Дэниелом павлиний хвост, Рейвен скомандовал:

- Приводи себя в порядок, и наверх. Поговорим в башне.

Мне оставалось только кивнуть.

Через четверть часа мы собрались на прежнем месте. Я про себя отметил, что моя комната теперь превратилась в место для военных советов. Что ж, пока это было не худшим ее применением.

Самое сложное началось, когда стало понятно, что от нас ждут связного и подробного рассказа. Из меня рассказчик вышел достаточно бестолковый, потому что половину происшедшего я просто не понимал, а местами не знал, что можно упоминать, а что не стоит. Например, беседу Рейвена с рыцарем я опустил, захочет - расскажет сам. И, кажется, правильно сделал. Во всяком случае, сам Рейвен был доволен. Когда я закончил, на Рейвена обратились все взгляды. А он играл посеребренным кинжалом с таким видом, будто зашел сюда случайно. Надо полагать, держал паузу, чтобы изреченное позже выглядело как можно эффектнее. Но капитан Ральф довольно бесцеремонно эту паузу прервал:

- Можете ли вы, сударь, теперь сказать, с чем мы имеем дело? И главное - что от этих рыцарей можно ожидать?

Рейвен потер переносицу.

- Можете быть уверены, Ральф, Кариссу по камушку они действительно не раскатают. А вот насчет всего остального... Ну, во-первых, по меньшей мере, часть из них является в некотором смысле магическими существами. Я могу предположить, что подобные изменения вызываются искусственно, при помощи какого-то ритуального посвящения. Можно даже понять механизм. Они, видимо, проходят сквозь опыт смерти.

Кажется, мы все трое посмотрели на Рейвена одинаково непонимающе.