Том Холланд - Раб своей жажды

- И вместе с тем, - тихо произнес лорд Байрон, - я видел, что произошло в "Миллерс Корт".

- Вы такой чувствительный, милорд? - поразилась Лайла. - Такой кровопийца, как вы?

- Всю эту красоту, все эти чудеса и надежду, - он обвел рукой вокруг, - землю, воздух, звезды можно купить, лишь содрав шкуру со шлюхи?

Глаза Лайлы сузились:

- А если и так?

- Тогда меня это не интересует, - пожал плечами лорд Байрон.

- Но вы все равно убиваете.

- Да. И вам известно почему: у меня нет выбора. Признаю, небольшое утешение, но это лучше, чем бессмысленное убийство.

- А вот этот доктор - если бы он был, как вы, убивал бы только для того, чтобы выжить, - как вы думаете, стал бы он счастливее?

И вновь лорд Байрон пожал плечами:

- Спросите у него сами.

Лайла взглянула на меня, а я задумался над ответом. Вдруг рассвет, горы, небо снова превратились в полутемное подземелье, освещаемое лишь бликами пламени.

- Нет, - сказал я, - нет, только не это.

Труп Мэри, ее рука на распотрошенном животе с ободранной кожей возникли у меня перед глазами.

- Нет, - повторил я, спрятав лицо в ладонях.

- Ты скорее убил бы ради утоления жажды, чем просто из развлечения?

Медленно я открыл глаза. Лицо Мэри исчезло, и его сменило личико Лайлы. Мы по-прежнему находились в подземелье, глубоко под землей, за стеной огня.

- Я бы вообще не убивал, - ответил я.

- Нет-нет, - засмеялась она, - ты забываешь, боги дают, но забрать свои дары они не могут. И все же, - она погладила меня по щеке и улыбнулась, - я приношу тебе свои соболезнования.

- Соболезнования? - горько хмыкнул лорд Байрон. - Да вы самая чудовищная политиканка, какую я когда-либо встречал.

- Неправда, милорд. Политиканы - это люди, которые обещают все, а дать не могут ничего.

- Да, конечно, мои извинения, вы совершенно правы. Вы уже показали нам сегодня, на что способны... Но я, - он помотал головой, - я этого не возьму. Я предпочитаю быть рабом своей жажды. Так я свободнее, чем если бы ходил в рабах вашего дара.

- А если этим даром станет освобождение от вашей жажды?

- Я не буду принадлежать вам. - Он вдруг улыбнулся и оглянулся на меня. - И за это я буду биться.

По лицу Лайлы пробежала тень внезапного гнева.

- Это ваше окончательное решение? - уточнила она.

- Вы слышали, что я сказал. Сладкоречием ли, похотью ли - чем бы вы на меня не воздействовали, я ничего от вас не приму.

- Какой же вы, к сожалению, упрямый... подлый!

Тонкие, губы Лайлы разошлись в улыбке. Она отвернулась и, обхватив руками плечи, уставилась на огонь.

- Что ж, - сказала она наконец, - невелика потеря. Вы все равно будете моим... Вы станете занятным пополнением моего зверинца. Ваш друг, доктор Полидори, предложил несколько вариантов, кем бы вы могли стать, и все очень забавны. Думаю, я отдам вас ему - в награду за честную и преданную службу. Вам это подойдет... милорд?

Она выплюнула это слово точно так же, как Полидори. Лорд Байрон посмотрел на нее словно на нечто забавное, а потом повернулся ко мне.

- Тигрица, лишившись тигрят, - произнес он, - львица, иной хищный зверь скалятся и рычат. Вот дамы в минуты потерь.

- Милый стишок, - улыбнулась Лайла и потрепала лорда Байрона по щеке, а потом поцеловала его. - Но видели ли вы когда-нибудь такую даму, как я? Она снова приникла к нему. - Сомневаюсь, милорд. Даже такой хваленый донжуан, как вы, не может этим похвастаться.

Она вновь поцеловала его, обняла, и я увидел, что кровь, густая, как слизь, сочится из ее тела и всасывается в лорда Байрона. Позади меня кто-то шумно вздохнул. Я оглянулся. Полидори прокрался через дверь, глаза его сияли, зубы щерились в хищной улыбке. Лорд Байрон покачнулся. Полидори наклонился и так сильно укусил его за костяшки пальцев, что из них хлынула кровь. Оглянувшись и увидев Полидори, лорд Байрон расхохотался, но его лицо осталось холодным, и на нем отражался не страх, а гордость и презрение. Он поднял руки, по которым стекала густая кровь, сочившаяся из кожи Лайлы. Лорд Байрон довольно легко освободился от уз крови и быстрым движением отбросил волосы с шеи Лайлы. Лайла пыталась высвободиться, но хватка его сжалась крепче, и с внезапным стоном он укусил Лайлу. Она содрогнулась, тоже застонала, и они, сжимая друг друга в объятьях, зашатались и рухнули.

Но лорд Байрон продолжал пить кровь Лайлы, а болото крови и слизи Лайлы всасывало его - теперь смертельные враги катались по липкому полу. Стена огня поглотила сражающихся, золотыми искрами освещая их фигуры, а они все сжимали друг друга в объятиях, словно сливаясь воедино в напряженном клубке. Вдруг одна из фигур оторвалась, но я, хотя и придвинулся ближе, не разглядел, кто это. Тело фигуры изогнулось, руки взделись вверх, потом она упала, и вновь обе фигуры слились. Внезапно подземелье заполнил невыносимый, пронзительный крик, полный ужаса и отвращения, от которого потухло даже пламя. Когда я взглянул на огонь, он уже гас, уступая место тьме. Снова раздался пронзительный крик отвращения, смешанный с неверием, и на этот раз это был голос Лайлы. Я шагнул вперед - там, где раньше горел огонь, блестели камни, и, хотя свет был очень слаб, я все же увидел распростершееся тело Лайлы, на котором лежал лорд Байрон. Медленно он поднялся с нее. Я взглянул вниз и прижал руку ко рту: на теле Лайлы остались такие же раны, как у Мэри Келли.