Владимир Владко - Ракетоплан С-218

Неожиданно ракетоплан вздрогнул от резкого толчка. Будто кто-то сильной рукой толкнул его в бок. Потом ракетоплан заколыхался и снова остановился. Все это длилось две-три секунды.

В кабине царила полнейшая тишина. Помню только обезображенное гримасой ужаса лица Стенуа, сидевшего напротив меня.

И тут же до нас донесся неясный гул, который неуклонно крепчал, рос, превращаясь в скрежещущий грохот. Это приближалась вода, которую выбросил из океана удар землетрясения. Вода мчалась на равнины.

Я всмотрелся: на горизонте выросла огромная водная стена, которая быстро двигалась к нам, увеличиваясь на глазах и заполняя собой все окружающее пространство. Кажется, я крикнул:

— Вода!..

Но моего голоса никто уже не слышал, потому что в эту секунды ракетоплан задрожал под потоком воды, который ринулся на его стальное тело. На миг я перестал различать, где низ, где верх — все закружило в диком танце.

Свет Кометы, который прежде ровно лился сквозь верхние иллюминаторы, теперь мелькал, будто взбешенный луч прожектора, пронизывая кабину то сверху, то снизу, — и наконец потух совсем. Вместо него сквозь стекло иллюминаторов пробивалось едва заметное зеленоватое мерцание.

«Ракетоплан мчится где-то в глубине волн вдоль степей», — подумал я.

Стрелки, которые светились на циферблате моих часов, показывали одиннадцать часов сорок минут. Приближалось время второго взрыва, более сильного чем первый.

В полутемной кабине я заметил, что Стенуа, махая рукой, что-то кричит. Я наклонился вперед, силясь услышать его голос, но в этот миг что-то тяжелое сильно ударило меня по голове, перед глазами вспыхнули огненные молнии, резкая боль взорвалась в затылке. Последнее, что я видел, — бледное лицо Жанны, которая повернулась ко мне.

Больше я не помню ничего…

…Я приходил в себя будто после тяжелой болезни. Сознание мало-помалу возвращалось. Мне казалось, что меня бросает из стороны в сторону, что я, превратившись в подвешенный на эластичной пружине маятник, качаюсь огромными взмахами. Взмахи становились все меньшие и меньшие, пока не превратились в легкие приятные покачивания. Я почувствовал, что лежу на чем-то мягком.

Я с трудом открыл глаза и сразу зажмурился, ослепленный ярким дневным светом. Ласковый голос надо мной произнес:

— Успокойтесь, все прошло. Вы в полнейшей безопасности.

Это был голос Жанны. Я удовлетворенно улыбнулся и осторожно приоткрыл глаза. Жанна и в самом деле сидела возле меня, а я лежал на мягких пневматических подушках в небольшой продолговатой комнате. Около окна за столом сидел профессор Пелюзье и что-то писал. Эмиль Стенуа стоял позади и листал книжку.

Профессор обернулся, его лицо осветила мягкая улыбка. Он сказал:

— Как видите, все мы живые и, думаю, скоро достигнем цели нашего путешествия.

— Разве… — хотел спросить я.

Но Жанна прикрыла мне рот нежной ладошкой:

— Молчите, вам нельзя разговаривать. Я сейчас расскажу вам все. Вы потеряли сознание перед вторым ударом. Рычаг, обломившись, ударил вас по голове. Ракетоплан выдержал все испытания, и волна вынесла его в глубь степей, за триста километров от места нашей стоянки. Там нас отыскал разведывательный ракетоплан, высланный Комитетом из Москвы в Австралию через Южную Америку и Антарктику. Он подобрал нас, и теперь мы летим над Антарктикой. Вы все время были без сознания. Все прошло, товарищ Троянов, Земля спасена.

Так вот чем объяснялось легкое покачивание, которое я ощутил, очнувшись: мы летели в ракетоплане.

«Итак, мы летим над Антарктикой, — подумал я. — Однако же ее нет — она выброшена в космическое пространство?..»

Будто отвечая на немой вопрос, профессор Пелюзье подошел к окну и сказал:

— Мы летим над полярной областью, точнее, над тем, что раньше было Антарктикой. Теперь здесь сплошной океан. Воды Тихого и Атлантического океанов ринулись с севера в огромную пропасть, которая образовалась здесь, и заполнили ее.

Я хотел встать, но не смог. Жанна поняла меня:

— Вы хотите посмотреть? Сейчас я помогу вам.

Она осторожно приподняла мои плечи и голову к иллюминатору над креслом. Сквозь толстое стекло был виден безграничный океан, по которому катились огромные волны с седыми гребнями. Так вот какая теперь Антарктика! Я много раз пролетал раньше над ее вечными льдами. Теперь их не было… Теплая океанская вода еще не успела замерзнуть. Со временем, наверное, здесь застынут новые льды. А теперь — вода, вода, бескрайние волны потревоженной стихии!..