Ференц Кашшаи - Телечеловек. Фантастическая хроника

Мой последний вопрос так поразил Нилла, что он долго не мог прийти в себя.

- А разве вы, господин профессор, забыли…

- Представьте, Нилл, - прервал я его, - решительно ничего не помню. Но зачем же вы-то притворяетесь, будто обо всем забыли?

- Помилуйте, господин профессор…

- Не перебивайте. Дайте мне кончить. Что вы натворили? Отвечайте, где телевизионная установка и что с ней стало?!

Огорошенный Нилл от изумления совершенно лишился дара речи.

- Вы имеете в виду батареи, господин профессор? - запинаясь, выдавил он.

- Нет! Я говорю о моей телевизионной установке!

- Но ведь я уже докладывал вам, господин профессор…

- Когда и кому докладывали?

Нилл побледнел.

- Господин профессор, я вас решительно не понимаю.

- Вы отлично понимаете, о чем идет речь.

- Когда мы вместе с вами вышли из лаборатории, я подробно рассказал вам об обнаруженном дефекте в батарее…

- Погодите. Я же вам сказал, что ничего не помню. Когда вы рассказывали?

- Когда мы вышли из «Дворца».

Я невольно подался вперед. Видимо, в эту минуту у меня был столь угрожающий вид, что Нилл инстинктивно отпрянул назад.

- Имейте в виду, Нилл, все, что вы сейчас говорите, чрезвычайно важно!

- Но, бога ради, что произошло? Скажите же наконец! Умоляю вас…

- Это вы должны обо всем откровенно рассказать! Выкладывайте, что произошло после того, как вы поднялись в лабораторию проверить батареи.

Нилл нерешительно переминался с ноги на ногу.

- Ну, говорите же.

- Только я собрался доложить вам об обнаруженном дефекте…

- Дальше.

- …Как вы вошли в студию.

- А потом?

- Но ведь, господин профессор…

- Что было потом, я вас спрашиваю?!

- Потом мы отправились в клуб. По дороге я подробно рассказал вам о неисправности…

- Вы не заметили во мне ничего особенного?

- Тогда еще нет.

- Так. Значит, позже все-таки заметили. И когда же?

Нилл покраснел.

- Не стесняйтесь. Тут не до церемоний!

- Если начистоту, - только сейчас, господин профессор.

Сколько раз мне приходилось впоследствии вспоминать об этой беседе!

Нилл в эту минуту был серьезен как никогда, и все-таки я его одернул:

- К черту ваши шутки! Мне сейчас не до них!

Нилл промолчал. Мне вдруг стало жаль его. Я подумал, не проще ли сказать ему прямо: «Нилл, «репродуцированный Бирминг» исчез. Его кто-то похитил. Я подозреваю вас. Что вы можете на это сказать?» Однако какой-то внутренний голос предостерегал меня от этого шага: «Не раскрывай всего Ниллу, ведь если окажется, что твой двойник вовсе не похищен…»

- Нилл, поймите: все, что произошло за последние несколько часов, совершенно изгладилось из моей памяти. Очевидно, я совершил нечто такое, за что теперь должен нести ответственность. Поэтому мне необходимо знать все до мельчайших подробностей - что я говорил и что делал.

- Не хотите ли вы этим сказать, господин профессор, что прочли свою лекцию в невменяемом состоянии?

- Вот именно, Нилл. Продолжайте.

Да, признаться, у Нилла было куда больше оснований отнестись ко мне с неподдельным состраданием. Он испуганно смотрел на меня. Что ж, винить его нельзя, внешне мое поведение не оставляло никаких сомнений в том, что Ниллу приходится иметь дело с умалишенным.

- Господин профессор… Может быть, вы все-таки объясните, что с вами происходит? - с трудом выговорил он.

- Сколько же можно повторять, Нилл: вопросы задаю я, ваше дело отвечать на них!

- Хорошо, хорошо. Так вот, господин профессор, вы рассказывали о своей юности. Говорили, что люди должны постоянно дерзать, добиваться осуществления своей сокровенной мечты.

- Дальше.

- А потом призывали меня хранить верность идеалам и не соглашаться ни на какие компромиссы.

- Словом, я подстрекал вас к бунту?

- Такого слова произнесено не было, господин профессор, вы лишь сказали, что наука должна способствовать не только техническому, но и общественному прогрессу.

- Как же вы реагировали на это?

- Я был бесконечно счастлив; признаться, для меня явилось полной неожиданностью, что господин профессор столь последовательно разделяет мои взгляды.

- Гм, интересно! Дальше, Нилл, постарайтесь вспомнить все как можно точнее. И что же, мы шли пешком?

- Господину профессору захотелось прогуляться после дождя. Мы решили пройтись по Национальному парку, но затем господин профессор вспомнил, что ему необходимо переодеться.

- Ах, переодеться?

- Да, к лекции.

По мере того как я убеждался в искренности Нилла, во мне нарастало ощущение неотвратимой беды, такое чувство, словно я проваливаюсь в бездонную пропасть. Все мое существо безжалостно сжимали какие-то чудовищные тиски…