Роберт Говард - Конан-варвар

Солдаты, спрыгнувшие вниз, чтобы схватить или убить обнаженного белого гиганта, который, как ошалелый, рубил цепи, были сбиты с ног еще не освобожденными гребцами, чьи получившие волю товарищи, как слепой черный шквал, вырвались наверх и с дьявольским воодушевлением, под звон порванных цепей, дрались сломанными веслами и железными палками, рвали противника зубами и ногтями. И в замешательстве схватки солдаты даже не заметили, что за их спинами вдребезги разлетелась стена кормовой надстройки и оттуда вырвалась наружу еще одна группа невольников.

Освободив человек шестьдесят, Конан перестал рубить цепи и поспешил помочь ударами зазубренного топора дубинам своих новых товарищей.

И это была уже бойня. Даже крепкие и неустрашимые, как и весь их народ, закаленные морскими ветрами аргоссийцы не могли противостоять обезумевшей черной орде, ведомой в бой ужасным варваром. Удары плетей, унижения и издевательства теперь вылились в один кошмарный приступ ярости, что, как ураган, пронесся с кормы до носа. А когда он утих, в живых на палубе "Смелого" остался лишь один белый человек - забрызганный кровью гигант, вокруг которого в неописуемой безумной радости скакали и прыгали чернокожие. Со слезами на глазах они опускались на окровавленный настил и в экстазе бились головами о доски, восхищаясь своим освободителем.

- Амра! Амра! - орали они.- Лев вернулся! Теперь-то завоют от страха проклятые студжийцы и черные псы Куша! Вновь запылают прибрежные селения и пойдут на дно их поганые корабли! И вновь у нас будут женщины и вино!

- А ну-ка, замолчите, мерзавцы!- довольным тоном зарычал Конан.- Десяток - вниз, освобождать остальных! Другие - к парусам, рулю и веслам. Тысяча чертей! Вы что - не видите, что нас снесло к берегу, пока шла драка? Или вы снова хотите попасть в лапы своих господ, сев на мель у самого берега? Трупы выбросить за борт! За работу, если вам дороги ваши головы!

С криками, воплями и радостью чернокожие бросились исполнять его приказания. Тела убитых - и белых, и черных, были выброшены за борт, где сразу же собрались косяки рыб.

Конан стал на мостике, хмуро оглядывая своих новых подчиненных, что преданно и восхищенно смотрели в его сторону. Он скрестил на груди руки, а ветер разметал его длинные черные волосы. Никогда еще на этом мостике не стояла фигура более дикая и варварская, и немногие из придворных Акулонии узнали бы сейчас своего короля в этом суровом корсаре.

- В грузовых трюмах есть еда! - загремел над палубой его голос.- И достаточно оружия, предназначавшегося для торговли. Нас хватит, чтобы управлять судном и сражаться! Что вы выбираете: быть цепными гребцами псов Аргоса или вольными людьми Амры?

-Эгей! - заорали они.- Мы дети твои! Веди нас, куда захочешь!

-Тогда - за работу! И очистите лавки! Вольные люди не работают в таком дерьме. Трое - ко мне, пойдете за пищей. Хоть зубами поработаете, пока наш рейс не кончился!

Ответом ему был страшный восторженный рев, и голодные чернокожие охотно побежали выполнять указание. Ветер налетел с новой силой, расправив парус, и корабль поплыл в открытое море, раздвигая носом пляшущие волны.

Конан твердо встал на широко расставленных ногах и расправил могучие плечи. Может, он и не имел больше короны Акулонии, но был теперь королем безбрежных океанских просторов.

ТЕНИ ЧЕРНЫХ СТЕН

"Смелый", веслами которого теперь правили вольные руки, на полном ходу летел к югу. Из невинного купеческого судна он превратился в военную галеру, насколько это было возможно. Гребцы теперь сидели за веслами с мечами на поясах и с золочеными шлемами на кудрявых головах. Вдоль бортов стояли щиты, а связки стрел, луков и дротиков висели на мачте. Даже природа теперь, казалось, помогала Конану - день за днем сильный бриз наполнял парус, и не было необходимости в веслах.

Но несмотря на то, что впередсмотрящий и день и ночь оглядывал горизонт из своей бочки на верхушке мачты, длинной черной галеры нигде видно не было. И сутки за сутками нигде не было видно ничего, кроме пенных волн, разрезаемых носом корабля и теряющихся вдали, как стая потревоженных птиц. Торговый сезон подходил к концу, и теперь редко кто выходил в море, кроме рыбаков.

Неожиданно показался парус, но только не с той стороны, где его ожидали. У самой линии горизонта, но в сторону, противоположную выбранной Конаном, показалось идущее под всеми парусами судно. Команда умоляла Конана, чтобы он развернулся и захватил этот корабль, но он лишь упрямо покачал головой,- где-то на юге к портам Студжии уходила черная галера.