Роберт Говард - Конан-варвар

Его встревожила тихая кошачья поступь и шелест плаща позади, но прежде, чем он успел обернуться, сильные руки сомкнулись на его шее и задушили еще не родившийся крик. И в тот краткий миг, который был ему еще отпущен, он осознал, в приступе страшной паники, что сила его собственных пальцев - ничто по сравнению с той, что неумолимо отнимала у него жизнь. А в довершение всего закатывающимися глазами он разглядел погружающийся в его грудь стилет.

- Тварь немедийская! - раздалось над его ухом. - Не отрубить тебе больше ни одной головы!

Это были последние слова, которые он услышал в жизни.

В обширной каменной комнате, освещенной лишь факелами, с которых капала смола, трое мужчин стояли вокруг лежавшей у их ног молодой женщины, откинувшейся на ворох соломы, служившей ей тюремной постелью. Одетая только в холщовую рубашку, со связанными позади руками, она со страхом смотрела вверх. Золотистые волосы волнами спадали на ее белые плечи, и даже мутный свет пламени и вызванная ужасом бледность не могли скрыть ее необыкновенной красоты. Широко открытыми глазами она вглядывалась в окружившие ее фигуры. Они были в масках и плащах, но она знала их всех, хотя это теперь не могло принести ей избавленья.

- Наш милосердный господин дает тебе еще один шанс, княжна, произнес самый высокий из них, разговаривая по-акулонски совсем без акцента. - Он повелел передать тебе, что если ты все-таки смиришь свою гордую бунтарскую душу, он примет тебя в свои объятия. А если нет... - и он жестом указал на покрытый черными потеками и пятнами растрескавшийся пень в центре комнаты.

Альбина задрожала и побледнела, попытавшись еще сильнее вжаться спиной в холодную каменную стену. Каждая частица ее молодого тела кричала жаждой жить. "Валериус тоже молод и красив..." повторяла она в душе, ведя сама с собой схватку за сохранение жизни. - И его любят женщины..." Но она не решалась произнести слов, защитивших бы ее прекрасное тело от окровавленного пня и топора палача. Она не могла принять эту долю, прекрасно зная, что одна лишь мысль об объятиях Валериуса приводила ее в ужас больший, чем страх смерти. Она твердо покачала головой, прислушиваясь к тому, что было для нее сильнее инстинкта жизни.

- Тогда нечего больше думать! - нетерпеливо закричал другой присутствующий с резким немедийским произношением. - Где же мастер?

Словно в ответ на его слова двери каземата тихо открылись и в их проеме появился огромный, похожий на тень, вселяющий страх силуэт.

При виде этого замораживающего кровь в жилах зрелища у Альбины помимо ее воли вырвался полузадушенный крик, а все остальные несколько мгновений стояли молча, словно пришелец в маске вызвал у них неосознанный страх: сквозь прорези в капюшоне были видны горевшие огнем глаза, которые по очереди останавливались на каждом из присутствующих, отчего по спинам у них пробегала холодная неприятная дрожь.

Потом высокий опомнился и, схватив несчастную девушку, швырнул ее на середину комнаты. Она закричала и попыталась вырваться, но он безжалостно повалил ее на колени и положил ее золотоволосую голову на окровавленный пень.

- Чего ты ждешь, палач? - гневно закричал он. - Делай свое дело!..

Ответом ему был громкий взрыв неописуемо зловещего хохота. Все присутствующие - даже стоявшая на коленях, с неестественно повернутой головой девушка - замерли, вглядываясь в скрытую плащом и капюшоном фигуру.

- Что значит этот неучтивый смех, мерзавец? - дрожащим от злости голосом спросил высокий.

Человек в одежде палача сорвал с головы капюшон и швырнул его на пол. Потом, опершись плечами в закрытые двери, он медленно поднял топор.

- Ну что - узнаете меня, грязные псы? - прогремел его голос. Узнаете ли вы меня?

Тишину, не прерываемую даже звуком дыхания, разорвал резкий истерический крик Альбины, сумевшей вырваться из ослабевших рук мучителя:

- Король! О, господи! Это же король!

Трое мужчин продолжали стоять, как вкопанные.

- Конан!.. - выдавил старший из них тоном человека, не уверенного в своем рассудке. - Это король или его дух? Что это за дьявольская выходка?

- Дьявольская выходка, чтобы покончить с такими тварями, как вы! - закипая, ответил Конан. Губы его растянулись в злобной улыбке, а в глазах заплясали языки адского пламени.

- Ну же, ближе к делу, господа! У вас есть мечи, а у меня - этот тесак. Ну! Я думаю, этот мясницкий топор как раз подойдет для разделки ваших туш, дорогие рыцари!

- Вперед! - зарычал акулонец в маске, выхватывая свой меч.