Илья Яковлев: Черный снег

Юля охотно согласилась с этим предложением и они двинулись по направлению к дому неторопливым шагом. Чрезвычайка чрезвычайкой, но комендантского часа никто ещё не устанавливал, поэтому народу на улицах города хватало. Они шли молча вплоть до самого городского пруда и только когда проходили по мосту, именовавшемся в народе Плотинкой, Юля спросила у него:

- Сильно с Грибоедовым нализались?

Борис недоумённо посмотрел на неё:

- А что, по мне не видно? Иль меня покачивает?

Юля улыбнулась и ответила, глядя в сторону, на гладкую от безветрия поверхность городского пруда:

- Нет, я так. Для завязки разговора. А то ты всё молчишь и молчишь...

Борис вздохнул:

- Я-то нет, а вот Вениаминыч сломался почти что. Впрочем, он просто пил под конец не закусывая. Видимо, нажраться хотел, что впрочем, вполне естественно. Я бы на его месте точно до зелёных соплей нализался. А молчу я потому, что думаю над тем, что он мне сказал.

- И что же? - поинтересовалась Юля скорее из вежливости, чем из любопытства. Борис помолчал с минуту, потом ответил:

- Прости, зайка, пока не могу ничего сказать. Слишком уж всё это серьезно, не хотелось бы никого впутывать, тем более - тебя. Могу сказать только одно. Я, в принципе, никогда не считал, что Гриб - болван, но сегодня я понял, что всё равно, у меня был "синдром подчинённого".

- Это какой же? - усмехнулась Юля, взглянув на него, - Их ведь масса.

- Самый главный. Тот самый, при котором каждый подчинённый, неважно, уважающий своего начальника или нет, всё равно считает, что он-то сам начальника умнее если и не на порядок, то уж раза в два точно.

- А Гриб...

- А Гриб меня, как щенка, носом ткнул в такие моменты, о которых я пока и не думал. Потом то может быть и сам бы допёр, но не исключено, что допёр бы слишком поздно. Да ещё и пару советов дал. И советы - просто высший класс! Вот вам и Гриб. Старая гвардия, что и говорить... Мне всё это ещё обмозговывать, конечно, и обмозговывать. Но идея-то, идея!

- Что ж, не буду мешать развитию новой идеи, - хмыкнула Юля.

- Да ладно тебе! Давай тему сменим. Что бы такое нам сегодня на ужин сообразить?

- А на ужин...

...И они пошли дальше по улице, взявшись за руки, как школьники и испытывая от этого непередаваемое наслаждение. Ни за что нельзя было сказать, глядя на них со стороны, какие проблемы решала сегодня на работе эта прекрасная в своей молодости пара. Что будет с ними завтра, через месяц? Да что там - с ними! Что будет со всеми нами? В этот тёплый летний вечер так не хотелось думать ни о чём, кроме того, что лето наконец-то полноправно завладело городом N-ском и впереди ещё столько тёплых и прекрасных летних вечеров...

Часть вторая.

"...Смерть, оказывается, груба и грязна.

Она приходит с целым мешком отвратительных

инструментов..."

Принцесса, к/ф "Обыкновенное чудо".

"Вы поосторожнее с Персио, - сказал Хорхе,

Он почти всегда проигрывает, но это ровным

счётом ничего не значит."

Х. Кортасар, "Выигрыши".

1.

..Борис стоял у окна в своём кабинете и смотрел на деревья, листья которых хоть и не все, но частично уже приобрели золотистый оттенок. Сентябрь выдался просто на удивление отличным и деревья всё ещё не хотели поверить, что пора зелени неумолимо подходит к концу. Он с тоской подумал, что скоро аллес и бабьему лету, вот-вот зарядят дожди и станет так мерзко, хоть волком вой.

Он не любил осени. Во всём предпочитая конкретику, он любил зиму и лето, а такие промежуточные времена года, как осень и весна, Борису казались досадным недоразумением Создателя. И фраза, что у природы, дескать, нет плохой погоды, по его мнению была ничем иным, как литературным извращенством. Нет, понимаешь, плохой погоды! Ещё как есть. Такое мог сказать только тот, кто не месил никогда в жизни ногами мерзкой и липучей осенне-весенней N-ской грязи, в которой запросто можно было забыть подошвы своей обуви.

Борис отошёл от окна и подошёл к висевшему на стене зеркалу. Придирчиво осмотрев себя, поправил форменный галстук, повязку со свастикой на левой руке и смахнул пылинки, так хорошо заметные на чёрной форме. Вроде бы всё в порядке. На этой форме любую хренотень сразу видно.

Любую, кроме крови.

Зазвонил телефон внутренней связи. Борис поморщился: надо бы сделать зуммер потише, раздражает. Он снял трубку:

- Слушаю вас.

Звонил Рэм. У него до сих пор осталась идиотская манера орать в трубку:

- Борис, зайди ко мне! Клиент попался трудный! Начальство к себе требует, барин этакий.