Михаил Якубовский - Троллейбус

Михаил Якубовский, Николай Блохин

ТРОЛЛЕЙБУС

...Он появлялся бесшумно, как тень от облака, изуродованный в авариях, с выбитыми стёклами на ржавых боках, озаряемый лишь мертвенными вспышками над покорёженными штангами. Видевшие его утверждали, что номер машины, как и номер маршрута, разобрать было невозможно. Зато все в один голос говорили, что в водительской кабине скелет с отвислой челюстью уверенно сжимал бледными фалангами помятое рулевое колесо. Отдельные романтики заметили даже промелькнувший в салоне второй скелет, в платочке и с сумкой через плечо, во что, впрочем, решительно нельзя поверить, так как транспорт города давно работает без кондуктора. По центру и окраинам, мимо особняков и многоэтажек вершил он свой путь в ночной тиши, нарушаемой порой лишь запоздалым выкриком: "Смотрите, да смотрите же, вот он!" Слухи, слухи шли по городу, распространялись и ширились, многократно усиливаясь и искажаясь, но одно было бесспорным: троллейбус-призрак! Говорили, что встреча с ним грозит бедой. Вообще-то, доподлинно известен и задокументирован один случай: в архиве ГАИ хранится объяснительная гражданина Карпова Т. П., утверждавшего, что он пытался увернуться от призрака, отчего и срезал своей "Ладой" стойку светофора. Однако в той же папке лежит протокол, беспристрастно зафиксировавший уникальный факт "расплавления индикаторной трубки от выдоха гр. Карпова Т. П.", что несколько снижает ценность его показаний. Что здесь правда, а что вымысел - сказать трудно, но многие трезвые головы (трезвые в прямом и переносном смысле, а также по долгу службы) признавали опасность загадочного транспортного средства. Из уст в уста передавался рассказ о том, как призрак выбил из рук сотрудника книготорга увесистую связку дефицитной литературы и погнал её перед собой, зловредно поддавая бампером. И разве не его штанга оборвала воздушную линию телефона, только что проложенную в квартиру одного ответственного товарища? Мы уже не говорим о недоказуемых вещах типа забрызганных норковых шуб и неожиданных ревизий. Но вот внезапное погасание некоторых букв в люминесцентных надписях, вследствие чего образовывались совершенно безобразные сочетания, - это, товарищи, факт! И он чёрным по белому записан в деле директора "Светорекламы", который теперь слышать не может о троллейбусах вообще. До поры до времени все эти, согласитесь, возмутительные события как-то не замечались соответствующими учреждениями. То есть неясно, какое именно учреждение было бы в данном случае соответствующим, но уже и само появление призрака выглядело... ну, неприличным, что ли. И как тут прикажете реагировать, какие инструкции применять, какой параграф использовать? Конечно, принимались кое-какие меры, но вяло. И, как показало дальнейшее, совершенно зря.

Фёдор Петрович Хрустофоров стоял на остановке в отвратительнейшем настроении - как из-за поломки служебной машины, так и по причине затянувшегося собрания. Собрание, заметим, посвящалось повышению культуры водителей общественного транспорта и было в некотором роде знамением времени. А главное, всё было нормально: речи, цифры, аплодисменты в нужных местах... И если бы не влез этот лохматый - Хрустофоров раздражился ещё больше - с глупыми вопросами о ремонтниках, запчастях, комнате отдыха и прочем, вовсе не относящемся к повестке дня, то... То сейчас было бы не так поздно! И ещё машина, а такси - как сквозь землю... Да что же это троллейбуса так долго нет? Отвлёкся, отвлёкся уважаемый Фёдор Петрович, закуривая свой неизменный "Кент" и поглядывая на прыгающие цифирки новенькой "Сейко"! Иначе разве его не поразил бы внешний вид неизвестно откуда подкатившего троллейбуса? Но Хрустофоров увидел перед самым носом лишь приветливо открытую дверь, ничем особым не примечательную. И тут же загробный голос из динамика прохрипел: "Побыстрее, побыстрее подымаемся, граждане!", хотя на остановке Фёдор Петрович был совершенно один. Он послушно забрался в салон и, устроившись на продавленном сиденье, обозрел обстановку. Обстановка ему чрезвычайно не понравилась. В салоне не горело ни одной лампы, но в свете пролетавших мимо фонарей Хрустофоров успел заметить и ободранную краску, и заделанные жестью двери, и облезлую табличку с чудом уцелевшими надписями "Водитель имеет право..." и "Пассажир обязан...". Но что уж совсем не понравилось Фёдору Петровичу, так это наличие в троллейбусе ещё одного, совершенно пьяного пассажира, храпевшего на сиденье напротив.