Журнал «Если» - «Если», 2005 № 03

Это не опечатка — именно так звали писателя при рождении. Будущий писатель родился 2 января 1920 года в России, в еврейском местечке Петровичи, находившемся в тогдашней Смоленской губернии. Родителями его были Иуда Озимов, работавший счетоводом на мельнице, и Анна (Рахиль) Берман. А мальчика назвали Исааком.

Семья, как рассказывал сам писатель, не относилась к ортодоксальным иудеям, и в синагоге он побывал с родителями всего несколько раз, просто отдавая дань традиции. И все же вот его собственные слова:

«…Есть все основания полагать, что я еврей. По крайней мере, моя мать — еврейка и мать моего отца — тоже, таким образом и мой отец, и я евреи по определению. При том, что я не делал и не делаю ничего, чтобы как-то подчеркнуть вышеуказанный факт или что-то кому-то доказать. Я не посещаю синагогу, не соблюдаю религиозные праздники и даже невероятным образом умудрился избежать этого болезненного ритуала — обрезания… Однако это ровным счетом ничего не значит. Я — еврей, и все тут.

Как это может быть? Ну, при том, что не считаю себя религиозным, я все же несу на себе культурные стигматы (если вы простите мне такую терминологическую вольность). Я родился в российском местечке и вместе с семьей переселился в Бруклин, где, как вы знаете, на каждом углу — еврейская лавка или мастерская. В одной из таких кондитерских лавок, принадлежавших моему отцу, я проработал тринадцать лет. Есть и другие приметы. Говорят, что я мастерски рассказываю анекдоты на идише и вообще довольно сносно владею этим языком. Люблю также грустную музыку — и еще густо намазывать горчицу на хлеб».

К этому можно добавить седые пейсы, коим, как хвастал Азимов, завидовали даже почтенные бруклинские раввины!

В Америке, куда семейство Озимовых в 1923 году бежало от страшного голода, поразившего Россию, иммиграционные чиновники, понятия не имевшие о наших озимых, переиначили имя и фамилию мальчика на американский лад: Айзек Асимов. И уже позже, в первых переводах на русский, его фамилия почему-то стала звучать по-восточному — Азимов.

Американское гражданство писатель принял в 1928 году. Науки давались ему шутя, и после окончания химического факультета престижного Колумбийского университета в Нью-Йорке перед молодым ученым открылась многообещающая научная карьера. Завершилась она в 1958 году, когда 38-летний преподаватель биохимии Бостонского университета решил посвятить себя науке в ином качестве — писателя-фантаста и популяризатора.

Правда, до этого была еще аспирантура и служба в армии. Войну, кстати, призывник Азимов провел в Экспериментальном исследовательском центре морской авиации США, где познакомился с Робертом Хайнлайном и Спрэгом Де Кампом — будущими знаменитыми коллегами по НФ-цеху. И занимались молодые люди там самой настоящей фантастикой — вроде изобретения антигравитационного прибора, радара и средства, позволявшего сделать невидимым целый военный корабль. Азимов не раз повторял, что нашумевшая книга-бестселлер и фантастический фильм о «филадельфийском эксперименте» — это как раз о них. «Только, — добавлял он с улыбкой, — мы-то, в отличие от читателей и зрителей, быстро смекнули, что занимаемся форменным втиранием очков армейскому начальству!»

К тому времени имя писателя-фантаста Айзека Азимова знали уже все!

О его творчестве написаны десятки статей и монографий. Но большинство читателей научной фантастики и не нуждаются в каких-либо комментариях — Азимов относится к тем счастливым авторам, которых знают по их собственным книгам, а не по работам критиков. Поэтому напомню лишь главные разделы этой во всех смыслах фантастической «библиотеки одного автора».

Азимов дебютировал в американской НФ в историческом для нее году — 1939-м. Тогда в эту литературу с легкой руки легендарного Джона Кэмпбелла пришли Роберт Хайнлайн, Альфред Бестер, Лестер Дель Рей, Теодор Старджон, Альфред Ван-Вогт, Фриц Лейбер… Кэмпбелл сразу обратил внимание на вундеркинда, чей второй опубликованный рассказ появился как раз в «Astounding Science Fiction». И с той поры Азимов десятилетиями оставался едва ли не самым любимым «птенцом его гнезда».

Он с самого начала научился писать легко и увлекательно — творя для читателя, а не ради самовыражения. Может быть, потому, что сам был фанатично увлеченным читателем, приобщившись к чтению в кондитерской лавке отца, где продавались также различные дешевые журналы и комиксы. И хотя его ранние рассказы во многом уступали произведениям, например, Хайнлайна, среди проб пера молодого Азимова встречаются и подлинные шедевры — вроде классического рассказа «Приход ночи».