Журнал «Если» - «Если», 2005 № 03

Тут он осекся, посмотрел на меня и поспешно успокоил:

— Правда, к этому времени нас здесь уже не будет, — и, увидев, что я молчу, продолжил: — Я вот что решил: как только вернемся в нашу реальность, я первым делом свой аппарат с полной нагрузкой работать заставлю. И не по первой, а по второй функции! Уж он у меня попашет! Столько же, сколько мы здесь по его милости вкалываем! И никаких ему выходных! — добавил он, очевидно, вспомнив сержанта.

Я взял вторую лопату.

— Хватит болтать! — сказал я. — Работать надо, а то не видать нам звания ударников, как своих ушей!

Если говорить о творческой плодовитости, то Айзеку Азимову, 85-летие которого мир фантастики отметил в январе 2005 года, попасть в Книгу рекордов Гиннесса не удастся. Да, он оставил без малого полтысячи томов — однако существовали умельцы, умудрившиеся «наваять» и по 600, и даже по 900! Но если добавить, что на счету Азимова четыреста с лишним умных, информативных книг — буквально ни одной пустой, вздорной или малоинтересной! — то всем без исключения конкурентам остается потесниться [10] И по этой причине библиографию автора, которая обычно публикуется в конце статьи, мы на этот раз дать не решились. (Прим. ред.) . Тем приятнее, что этот рекорд поставил выходец из России.

О фантасте Азимове подробно рассказывать читателям журнала «Если» даже как-то неудобно: трудно поверить, что кто-то из них незнаком с творчеством этого писателя. Поэтому напомню лишь о человеке Азимове.

Когда скользишь взглядом по спискам созданного им, перед глазами невольно встает образ эдакого промышленного конвейера, беспрестанно, без отдыха, день за днем выдающего печатную продукцию. Не случайно на одном из дружеских шаржей писатель изображен в виде электрической пишущей машинки в очках и неподражаемых азимовских бакенбардах.

Между тем в жизни это был живой, остроумный, реактивный, склонный к эксцентрике человек. Совсем не «машина» — могу судить по личной (увы, единственной) встрече с ним. И его жизнь, манеры, привычки постоянно давали пищу журналистам, охочим до вкусных, будоражащих фактов.

Все ли знают, что выдающийся фантаст и популяризатор науки XX века, чье воображение смело устремлялось в иные галактики, оказывается, всю жизнь панически боялся самолетов и открытого пространства? Последние десятилетия жизни он почти не покидал своей нью-йоркской квартиры (между прочим, расположенной на 30-м этаже — неплохо для человека, страдающего агорафобией?). И выбирался лишь на те конвенции, куда можно было добраться наземным транспортом.

Всем ли известно, что Писатель, пророчески предвидевший воцарение «электронных мозгов», до последних лет не расставался с допотопной электрической пишущей машинкой, а компьютер использовал исключительно в качестве записной книжки и «гроссбуха». Рассказывают, что представители одной ведущей компьютерной фирмы, сломив наконец сопротивление знаменитого писателя, установили-таки у него дома «персоналку» — и тут же раздался звонок клиента, торжествующе и не без сарказма заявившего: «Я так и знал — эта штука не работает!». Бледный от позора менеджер фирмы немедленно помчался к писателю — чтобы выяснить: тот всего лишь забыл подключить машину к сети…

А его легендарное недоверие к литературным агентам! Для тех, кто хотя бы в общих чертах знаком с американским издательским миром, вероятно, прозвучит откровением, что писатель-трудоголик, в течение полувека выстреливавший более десятка книг ежегодно, вел все свои дела с издательствами собственноручно. И все из-за того, что когда-то на заре азимовской писательской карьеры ему попался один жуликоватый агент, обманувший начинающего автора.

Он был дважды женат: в 1948 году — на Гертруде Блюгерман, родившей ему сына Дэвида и дочь Робин Джоан, а в 53-летнем возрасте создал новую семью — с Джанет Джепсон, которая в 1980-х годах сама начала писать фантастику для детей. Все знавшие писателя в один голос утверждали: если Айзек Азимов и не служил образцом правоверного иудея, то уж образцовым еврейским папой точно был!

Изредка выбираясь на люди, Азимов мог весь вечер «держать» компанию. Я сам был свидетелем тому, как в Нью-Йорке в день Святого Патрика писатель битых два часа выступал в роли тамады. Хохмил без остановки, легко переходя с «нью-йоркского» на ирландский, распевал какие-то народные песенки (судя по реакции аудитории — весьма легкомысленные) и даже порывался заменить повара у плиты, чтобы самолично приготовить некое национальное блюдо. А его друзья говорили, что не было мастера рассказывать анекдоты большего, чем Исаак Озимов!