Стрела Аримана: Антология российской фантастики

– Но это же гипноз! - воскликнул я.

– Отнюдь. Гипноз предполагает подчинение воли одного человека воле другого. А в нашем случае - обыкновенная передача мысли на расстояние. Мозг - одновременно приемник и передатчик информации. Он и у вас, землян, выполняет те же функции, но обмен информацией происходит посредством ушей и речевого аппарата. Мы же осуществляем этот процесс с помощью специальных рецепторов. Они, кстати, есть и у вас, да вы не умеете ими пользоваться. Так вот, дорогой Николай Николаевич, на нашей планете уже более восьмисот лет пользуются этим необычным для вас способом общения. Наши ученые решили привить всем способность принимать и передавать мысли без слов. Начинали с обучения детей чуть ли не с рождения. Часто случалось так, что ребенок понимал и произносил слова позже, чем напрямую общался с мозгом родителей. Через несколько поколений способность эта стала наследственной, отпала необходимость учить людей такому способу общения. У вас он, кажется, называется телепатией? Значение человеческой речи заметно уменьшилось. Люди замолчали, количество книг сократилось, театры и кинозалы опустели, телевизоры вообще перестали включать. Дело в том, что науке удалось разработать некое устройство, записывающее мысли, ну, скажем, на магнитную ленту и передающее их по проводам. Включаешь утром аппарат, а оттуда бесшумно потоком льются мысли, хотя бы того же диктора, и рождаются в твоем мозгу одна картина за другой. Ты “видишь” так же отчетливо, как если бы сам побывал, например, на уборке урожая или присутствовал при запуске космического корабля. Хочешь - включи магнитофон! Поставил кассету с записью книги, и все ее содержимое как бы перекачивается в твой мозг. Разумеется, разговаривать мы не разучились, и книги у нас сохранились. Конечно же, слова, эти кирпичики речи, совершенно упразднить нельзя, хотя на первых порах и предпринимались подобные попытки. Подчас слова незаменимы. Так, в большом городе без указателей и соответствующих надписей ориентироваться просто невозможно. Но из повседневного общения между людьми слова почти совершенно исчезли… Я вас не утомил, Николай Николаевич?

– Нет, нет! Что вы! Продолжайте, это очень интересно.

Командир улыбнулся.

– И все же я вас утомил. Вы ведь голодны, не так ли? Можете не отвечать, я и так знаю.

Он был трижды прав: я был голоден как волк.

– Да я вообще-то не прочь…

– Да вы не стесняйтесь, Николай Николаевич! Кухня у нас отменная! Любопытно небось отведать, что едят представители иной цивилизации? Пойдемте в ресторан, заодно осмотрите наш звездолет. Ведь вам как инженеру это наверняка будет интересно.

Дверь бесшумно отворилась, и командир звездолета повел меня по длинным коридорам, чем-то напомнившим мне родной НИИ. Я осознал наконец всю неординарность ситуации, и любопытство взяло верх над всеми остальными чувствами. Новый знакомый водил меня по кораблю, обстоятельно рассказывая об устройстве различных механизмов и приборов. Коридоры, лестницы, лифты, многоместные каюты обслуживающего персонала… Я подметил, что большую часть звездолета занимали помещения для отдыха экипажа. Помимо комфортабельных персональных кают, я увидел просторную библиотеку, кинозал, парк-оранжерею, плавательный бассейн.

– Досугу у нас уделено особое внимание, - сказал командир, читая мои мысли. - А как же иначе?! Ведь мы иногда годами не покидаем звездолет. Почти вся жизнь многих членов экипажа проходит здесь, в космосе. Взять хотя бы меня. Корабль - мой дом.

Я кивал, соглашаясь. И тут одна мысль вдруг пришла мне на ум.

– А как же невесомость? Она здесь совсем не чувствуется.

– Искусственная гравитация, - коротко ответил командир. - Это вы должны знать.

– Да, да, что-то такое слышал, - пробормотал я, хотя не имел понятия, что это за штука.

Мы двинулись дальше по коридору, освещаемому призрачным зеленоватым светом. Звук шагов глушили мягкие пластиковые ковры. Идти было легко и приятно. Пахло фиалками.

Корабль словно вымер.

– А где же люди?

Командир звездолета улыбнулся.

– Сейчас время обеда. Все в ресторане. Кстати, ждут нас.

Через минуту мы вошли в ресторан. В канделябрах горели свечи. Камин отбрасывал слабый свет на дубовые панели, покрывающие стены. На небольших столиках - изящные хрустальные вазы с голубыми розами…

Около двадцати человек, среди которых было и несколько женщин, молча ели. При нашем появлении все встали и склонили головы в вежливом поклоне. Командир обвел зал пристальным взглядом и громко произнес: