Зиновий Юрьев: Альфа и омега

Да, но он, Цукки, не промахнулся. Его нож уже в теле жертвы, уже третьей жертвы. Ах, Цукки, кто бы мог подумать о нем такое! Цукки-брюки, сопливая омега из Бруклина. Брайли правильно определил: омега. Нет, теперь он не омега и не альфа: он просто разжал пальцы и спрыгнул с лестницы. Это вовсе не так страшно, как он думал тогда во дворе, лет тридцать назад. Просто разжать пальцы. И все. И все-таки хорошо, что он не разжал тогда пальцы. Нельзя, чтобы тебя заставляли разжимать пальцы другие. Нельзя, чтобы чужие пальцы лезли к тебе. Он просто человек, который считает, что никто не имеет права насильно копаться в чужих мыслях. Человек рождается для того, чтобы думать, а не для того, чтобы покорно привести на цепочке свои мысли другим и сказать: вот, пожалуйста, выдрессируйте их как следует.

Да, Цукки, но, для того чтобы отстоять свое право на мысль, ты сейчас вгрызаешься сверлом в чужие головы. Ничего не поделаешь. Идеалисты слишком часто проигрывали, потому что стеснялись пользоваться оружием своих врагов. А у тех оружие всегда лучше, это их козырь.

Ничего, Юджин, сорок лет не так уж мало. Зато ты сможешь улыбнуться, даже если это будет в последний раз. А почему в последний? Ведь шансы есть… Не нужно думать о шансах. Чем больше цепляешься за них, тем меньше их остается. Не думай ни о чем. Это ведь, наверное, не так трудно – ни о чем не думать. Нужно просто все время думать о том, что не должен думать. Ни о чем.

Ни о чем…

Цукки принялся за Фортаса. Лицо у того было бледно, и в кустистых бровях блестели седые длинные волоски. Светлый пиджак отогнулся, и из-под воротника белой рубашки выступал край бордового галстука.

Все. Готово. Цукки встал, включил рубильник вытяжного шкафа и прислушался к гудению вентилятора, высасывавшего воздух из лаборатории. Теперь можно снять респиратор и улыбнуться. Спят, бедняжки. Притомились. Он выключил мотор, достал из ящика стола зеленый цилиндр, нажал кнопку, поднес по очереди к ноздрям каждого из четырех. Через минуту они проснутся, придут в сознание.

Цукки уселся в кресло, вытер бумажной салфеткой «клинекс» пот со лба и достал сигарету. Смешно. Последние две недели он ловил себя на том, что с трудом мог раскрыть крышку сигаретной пачки – так дрожали пальцы. Сейчас он лихо щелкнул по пачке, как это делают в кино ловкие мужчины с сильными плечами и каменными лицами, настоящие альфы, и взял губами наполовину вылезшую сигарету. Надо все-таки бросить курить, подумал он и усмехнулся. Ничего, скоро, наверное, ему помогут это сделать.

Первым зашевелился Далби, потом Маккормак. Полковник открыл глаза, зевнул, страшно скривив рот, и улыбнулся.

– Что это здесь произошло? – спросил он у Цукки и посмотрел на лежавших рядом с ним людей.

– Ничего, – сухо ответил Цукки, – просто вы все немного устали и прилегли на пол отдохнуть.

– Отдохнуть? – Далби сел, провел ладонью по лбу и засмеялся. – Вот чудеса! Четверо взрослых людей ложатся на пол поспать. – Он уже не просто смеялся, он покатывался со смеху, закидывая голову, и кадык на его горле ходил вверх и вниз. – Просто чудеса, Цукки! Четверо взрослых людей во главе с генералом Труппером, самим Труппером, ложатся на пол в лаборатории и засыпают. А вы нас, часом, не усыпили, дорогой доктор Цукки?

– Усыпил. И даже вставил стимуляторы.

– Стимуляторы? Ох и шутник же вы!.. – На мгновение в глазах Далби мелькнул страх, но тут же исчез, вымытый весельем. – Стимуляторы, регуляторы, генераторы, трансформаторы – все это, дорогой Цукки, чушь. Не знаю почему, но мне сейчас весело и покойно, как никогда в жизни. Наверное, и вправду вы всунули в меня эту штуку. Но тес!.. Вот и остальные проснулись.

Генерал Труппер встал, потянулся, посмотрел на часы и весело ухмыльнулся:

– Пора, джентльмены, мы уже здесь лишних пятнадцать минут. – Он посмотрел на Фортаса и Маккормака, вставших с пола, и расхохотался: – Прилегли, а? Ха-ха-ха-ха!.. – Он не мог остановиться. Смех заставлял его сгибаться, и на глазах появились слезы. – А может быть, полежим еще немножко, а? Так сладенько потянемся… А, джентльмены? Что вы посоветуете, дорогой доктор? Простите, забыл ваше имя…

– Цукки, – с широкой улыбкой подсказал Фортас.

– Цукки, ну конечно же, Цукки. Так что вы посоветуете, дорого" доктор Цукки? Знаете, такого симпатичного лица, как у вас, я не встречал никогда в жизни. Доктор, – генерал заговорщически понизил голос, – может быть, вам что-нибудь нужно? Ну, что-нибудь. А? Вы не стесняйтесь, такими друзьями, как я, не бросаются. У меня, знаете, много друзей: «Эндрю, не мог бы ты устроить мне одно небольшое дельце, так, ерунда: заказик на пятнадцать миллионов…», «Эндрю, замолви там словечко…», «Эндрю, моему сыну хотелось бы вернуться домой к рождеству…» И знаете, дорогой Цукки, все всем делаю. Всем, кто что-нибудь делает мне… Ха-ха-ха!.. Закон взаимного притяжения… Но вам, дорогой Цукки, я сделаю все. От души. Приказывайте, командуйте! Смешно, что старый Эндрю Труппер говорит вам такие слова, а?