Максим Волосатый - Все прелести Технократии

И Рудольфа не стало опять.

Донкат постарался осознать, что ему только что сказали. Осознал. И уставился на свои руки, которые била мелкая дрожь, пришедшая от этого осознания. Тела-то больше нет…. А они есть.

– Начали, – мгновенно сориентировался он.

Странные они все здесь какие-то. То убить хотят, а то спасают. То похищаются и тела лишаются, а то всей толпой, обливаясь слезами, помогают похитителю отправиться домой….

Интересно, а он каким отсюда выйдет? Надо будет потом попросить Декстера с Соловьем, чтобы проверили его на вменяемость. Ой нет, не надо, они опять заставят в качестве теста марш-бросок в убээсе делать и плазменник на скорость разбирать-собирать.

Донкат сосредоточился. Все, хватит дурака валять, отправляем этого «путешественника», и обратно. А то Рудольф прав, нечего здесь делать сверх необходимого.

И белый туман коснулся невидимой мембраны….

Очнулся Степа уже в полумраке. Тоннеля не было, Барока – тоже. Как разлетались искры-души Степа каким-то боком помнил, а каким-то плохо. Но то, что немного полежать разрешается, это у него в голове сидело прочно. Правда, он опять начал сомневаться, что он это на самом деле он, а не квадратная лягушка, летящая через песок к яблокам.

Нет, так, вроде, было все в порядке. Все работало, ничего не болело…. Но вот только Степа поймал себя на мысли, что очнулся он, слушая разговор двух золотистых бабочек. Причем каждая из этих бабочек и не бабочка вовсе. А….

Короче проверяться ему на голову надо, и проверяться серьезно.

И тут он все-таки очнулся окончательно. И понял, что это разговаривают не бабочки, а Селена с Элечкой. Хотя, они, конечно бабочки, но не совсем бабочки…. Как бы это правильнее объяснить…?

Короче, повезло, проверяться не надо. Уф, он чуть не вытер виртуальный пот.

Слабость прошла, но Степа вставать не спешил. В разговоре промелькнуло его имя, и он решил полежать еще чуть-чуть. Просто так, чтобы покачественнее отдохнуть.

Он прислушивался-прислушивался, но все без толку: только тема вертелась возле другого, а рядом с бабочками, озаряя полумрак мягким светом, висела та самая звезда.

– А я бы хотела узнать, как у них там дела, – Элечка, неподвижная золотистая искра, смотрела долгим взглядом туда, где еще угадывалась черная воронка, место исчезновения которой уже смывали неспешные волны зеленоватого полумрака. – Вдруг, они еще вернутся? Как ты думаешь, Сильвия?

– Может быть…., – отозвалась звезда глубоким женским голосом.

– Не дай КосмоБог, – содрогнулся Степа, поднимаясь на ноги и прекращая этот нереальный во всех отношениях разговор.

Да уж полежишь тут. Валить надо, а то не ровен час, они додумаются, как его вернуть…. Ради новой подруги…. Альтруистки….

Селена с Элечкой услышали его ворчание, прервали свое взаимопонимание и посмотрели на него такими взглядами, что Донкат отчетливо понял: дело плохо.

– Шо-о-ойс!

– Ты знаешь, а это уже становится традицией, – с момента возвращения Степа все больше и больше ценил монументальную неподвижность мебели в их с Декстером кабинете. Неспешность вечеров, посиделки с пивом. «Цефей VV», что может быть лучше в конце рабочего дня? Тем более если завтра НИКУДА спешить не надо.

– Какую именно традицию ты имеешь в виду? – в мягкой рубашке и в своем кресле Шойс Декстер смотрелся гораздо лучше, чем в убээсе и в спасательной капсуле.

– «Харон», – пояснил Степа и сделал длинный, вкусный глоток, чтобы удостовериться, что упоминание названия штурмфлота никак не вернет его обратно, к «бабочкам». – Это уже второй раз, когда они вытаскивают нас в конце операции. Причем опять, заметь, если бы они не появились, как обычно, в последний момент, то следующей операции у нас бы не было. Бойджер, дубль два.

«Харон» действительно спас их. Опять.

После исхода Барока «искры потерянных душ» Селены и Элечки возвратились в свои тела тем же путем, что и ушли оттуда. То есть, через астрал, или где там они ходят. А вот Донкату пришлось несколько хуже. Он очнулся в темноте разгромленной комнаты, а над ним нависало лицо, никаким боком на Декстера не похожее. И разговаривающее на странном переливчатом языке, который Степа так и не понял.

Штурмгруппы азиатов, сломив чахлое сопротивление охраны здания, за малым не успели поучаствовать в финале. Но зато им было очень интересно, чем же все закончилось. И сгинуть бы Степе с Шойсом в азиатском подвале какой-нибудь из их спецслужб, но выручил как раз «Харон». К моменту включения «индиктов» (их, кстати, нашли, но так и не смогли больше включить без «убиенного» Рудольфа), «Харон», первым из поднятых по тревоге миротворческих сил, только входил в рукав Стрельца, поэтому его не парализовало, как прочих. И, соответственно, на момент, когда Декстер проломил бронированным кулаком голову и без того почти бездыханного тела Рудольфа Заншина, он («Харон») оказался единственной силой, которая могла сознательно передвигаться в границах азиатского слоя и миров Технократии. Первым делом они нашли дрейфующий «Павлин». И Соловья на нем. А уж как только «дали свет», Сергей Петрович Соловей, буквально вышвырнул спасательный крейсер на бустерах к Либрации с приказом немедленно сделать себе харакири, если кому-нибудь придет в голову идиотская мысль вернуться обратно без двух живых тел на борту. Причем одно тело в обязательном порядке должно было носить имя Степана Донката, а второе, соответственно, Шойса Декстера. Потом по «Харону» еще долго ходили истории о том, с каким лицом и в каких выражениях он отдавал этот приказ.