Максим Волосатый: Все прелести Технократии

… Потому что бабочка возмущалась голосом, который он слышал все эти дни. Голосом, который вел его, не давая упасть, не давая сдаться, умереть. Голосом его Селены.

– Как ты можешь. Неужели у тебя нет сердца, Степа? Неужели тебе никого, кроме себя не жалко?

Сказать, что Донкат опешил, это не сказать ничего…. Он только и мог, что открывать и закрывать рот, как вытащенная из воды рыба.

Три дня ужаса за нее…. Взорванные крейсера…. Задыхающийся без воздуха Соловей…. Автоматные очереди, и сбитые куклы ополченцев…. Лежащий без чувств Шойс…. Мертвый Рудольф наверху….

И у него нет сердца?!

Этот мир точно сошел с ума.

Сверкающее облако только что освобожденных искр окутало Донката.

Тоннель с виду не изменился никак. Та же труба, уходящая вдаль. Только теперь его не перегораживает мерцающая перегородка. Хотя, как ему уже объяснили, настоящая-то перегородка как раз никуда и не делась. Она по-прежнему висела, не давая Бароку вернуться домой.

Когда Степе общими усилиями разъяснили планировавшуюся «операцию» по спасению «несчастного» путешественника между мирами, единственным его желанием было помотать головой, чтобы немедленно вытрясти оттуда всею эту чушь. Растерзанная Технократия, уничтоженные штурм-флоты, понятые по тревоге спецподразделения почти всех галактических держав. Души, энергия, миры, жизни…. И это все, для спасения одного человека?!

А самое идиотское во всей этой истории, что бывшие «похищенные души» все, как один встали на сторону Барока. Они, видите ли, имели доступ к его эмоциям и воспоминаниям, и сейчас не в силах бросить его на произвол судьбы.

Бред. Степа представил, как он будет обо все этом рассказывать Соловью, и его пробила дрожь. В психушку сразу же по завершению доклада – и это самое малое.

Но, тем не менее, волнующееся облако теперь уже свободных искр никуда не девалось, все так же вися рядом с тоннелем и … (сдуреть можно) уговаривая Донката (!) помочь.

А парламентером к нему они выслали ни много, ни мало – … Рудольфа.

– И что ты сделал? – Рудольф строго смотрел на Донката, как будто не его он только что хотел уничтожить. Как будто это не он проиграл, лишился тела, чуть не умер, а теперь сам стоял перед расстрельной командой. – Ты понимаешь, что ты сделал? Еще немного, и мы бы отправили его домой, – Рудольф неосязаемо кивнул в сторону искрящегося Барока. – Он бы исчез, а я ушел бы сам, что мне тут делать? Души возвратились бы домой, ты – тоже. Проблема была бы решена. А теперь что?

Степа молчал, отчетливо представляя себя персонажем древней земной сказки, где главный герой сжег какую-то шкурку животного, в которого превращалась его жена. Он, помниться сжег ее раньше времени, не дотерпев там немного, и потом огреб с этого немереное количество проблем. Донката, похоже, ждала подобная участь. Правда, в той сказке, помнится, все закончилось хорошо. А тут?

Подождите, Степа нахмурился. А этот «Рудольф», он не сильно наглеет? Донкат встряхнулся, возвращая стоящий на ушах мир в нормальное положение. Ничего, что это он здесь представитель сильной стороны?

– Тон сбавь, – воткнул в Рудольфа возмущенный взгляд Донкат. – И вспомни, что именно и как, вы с ним, – он кивнул на все еще пребывающего в прострации Барока, – устроили на планете, и во всем слое. Да тебя надо…. Вместе с твоим подельником….. Если до вас доберутся….

– Степочка, помоги ему, – золотая бабочка с голосом Селены вдруг запорхала перед его лицом, нежным голоском, увещевая возжаждавшего крови Донката. – Степочка, он не со зла, он домой хочет. К жене, к дочке.

Донкат скривился как от зубной боли. Селена, и ты туда же? Опять? Ну конечно, их всех тут хлебом не корми, дай пожалеть страдающего семейного человека. А он, значит, воплощение вселенского зла, питающегося безвинными младенцами. Как же, как же…. Ути муси пусечки…. Тьфу. И ничего, что десять минут назад она обвиняла его в бессердечности? О, женщины….

– Помочь? Я буду ему помогать? Он домой хочет? – с каждым словом Донкат распалялся все больше и больше. Перед глазами вставала орбита Алидады и разорванные на куски крейсера. И медленно плывущие в пустоте трупы…. – А то, что он на орбите натворил, сколько людей положил – это не считается? Им домой не надо? Это только он домой спешит?

– А их сюда никто не звал, – еще одна золотая бабочка вспорхнула перед Степой. Только она не стала летать туда-сюда, а вопреки всем законам аэродинамики замерла на одном месте. – Это они сами сюда пришли, чтобы отобрать то, что им не принадлежит. Все сломали и получили по заслугам. Так что наш «похититель» тут ни при чем. Степа, и правда, помоги ему, пожалуйста. А мы тут закончим – и сразу по домам. Тем более, что ведь никто из нас не пострадал.