Максим Волосатый: Все прелести Технократии

Еще и Элечка, поскольку никем другим эта бабочка быть не могла. Степа повернулся к Бароку….

Перед замершим прямоугольником медленно плыла изумрудно-зеленая звезда, рисуя в воздухе прекрасные узоры. Барок завороженно следил за ней, не в силах оторвать глаз. Вот танец звезды закончился. Она подлетела к Бароку, чуть коснулась его лица, на секунду озарив его призрачным светом, и отпрянула, прощаясь.

И в следующую секунду она оказалась перед Степой, составив компанию просящим бабочкам.

– Я тоже прошу за него, – раздался глубокий женский голос. – Я знала его. Их…. Его и их. Когда они были и по отдельности и все вместе. Мне нечего сказать, – звезда на секунду замерла в своем танце, – кроме того, что я прошу за него. За них. За всех вместе и за каждого в отдельности. Я для вас никто, но знайте, что если с ними случится что-то плохое, то одни несчастным человеком в этой галактике станет больше. А их смерть не изменит ничего….

Повисло молчание. И, это Степе показалось, или со стороны Селены донесся всхлип. Или даже от Элечки?

Ну … женщины…. Это какой-то заговор.

– Степа, – еще раз умоляюще попросила Селена. – Ну что мы потом с ним будем делать? Он же здесь останется….

– У тебя десять секунд, – развернулся к Бароку Донкат, приняв решение. Он и вправду плохо себе представлял, что он будет делать с нематериальной сущностью… двумя…, оставшимися … э-э, здесь. – Успеешь исчезнуть – твое счастье. Я тебя не вижу.

Он крутанулся к Рудольфу, а тот как раз тянулся за отлетающей от него звездой. Экие небесные светила пошли любвеобильные….

– А тебя я вообще…, – начал Степа, но продолжить не получилось.

Силуэт Рудольфа вдруг смазался, задрожал, начал бледнеть и исчезать.

– А меня вообще нет, – прошелестело темное пятно, потихоньку растворяясь в накатывающих волнах полумрака. – Я тебе кажусь. Но, может быть, я еще приду. И мы поговорим. Ты необычный.

Степа от такой наглости даже опешил. А тающее пятно прошептало, сливаясь с полумраком, теряясь в мерном покачивании зеленоватых волн.

– А сейчас запомни, меня не было никогда…. Не было, не было, не-е-е бы-ы-ло-о-о….

Донкат моргнул в изумлении. Рудольф растворился в полумраке, как будто его и не существовало…. Ищи его теперь. А надо? Висящая в пространстве изумрудная звезда горько-горько вздохнула.

– Ну, знаете, – выдохнул Степа и повернулся к тоннелю.

Как раз вовремя, чтобы увидеть…, что эти три дамы тут не одни такие жалостливые.

Это зрелище Степа запомнил на всю жизнь. Барока спасали всей толпой. Переливающееся разноцветными огнями облако заполнило вход в тоннель по всему сечению. Огромный силуэт Барока почти исчез за этим светом. Если Степа ничего не путал, то сейчас вся эта веселая компания пыталась прорвать невидимую пленку, преграждающую путь в тоннель. Барок распластался на ней, а пищащее, суетящееся, толкающееся облако изо всех бестолково-коллективных сил пыталось пропихнуть его вперед. Получалось плохо.

– Соловей меня убьет, – пожаловался Степа окружающим его волнам полумрака, которые как-то в момент заполнили все пространство, как только ушел Рудольф и клубящееся облако света умелось спасать Барока. – А самое интересное, что он будет прав. Я ни в жизнь не объясню ему, зачем я это сделал.

Волны молчаливо согласились, плавными изгибами как будто пожелав ему удачи. Что, этот Барок им тоже надоел?

– Подвиньтесь, – Донкат ворчливо раздвинул попискивающую от расстройства толпу искр, наощупь попробовав невидимую мембрану. Она на самом деле была и на самом деле не пропускала никого. Облако на секунду замерло, пытаясь понять, зачем он здесь, а потом радостно взвизгнуло и облепило его со всех сторон, пытаясь усилить его движение. Глядя на эти повизжалки, Степе в голову закралась дурная мысль: а не одни ли женщины тут собрались? Уж больно эмоциональная защита вышла у этого «похитителя». Донкат даже мельком позавидовал: вот, наверное, при жизни супермужик был – даже в нематериальном мире женский пол за него горой.

А возле его головы вдруг соткалась небольшая темная клякса со рваными краями.

– Ты все правильно делаешь, – прошептал голос Рудольфа. – Делай добро, оно имеет свойство возвращаться.

– Угу, – поджал губы Степа. – И приводить с собой еще столько, что потом не знаешь, куда деваться от этого добра.

– Как знаешь, – прошелестел Рудольф, бледнея на глазах (что, все уже сказал?). – Только я хотел напомнить, что когда закончишь, не задерживайся тут. А то мне тяжело без тела это место держать….