Наталья Караванова - Аватарки

Продюсер оказался краток. Наконец, люди плавным потоком перетекли в выставочный зал. Кирилл сказал:

— Хотите, познакомлю вас с одним известным художником и одним хорошим спасателем?

— Странный комплект.

— Так не хотите?

— Хочу, разумеется.

— Ну, и зачем спорить? Идем.

Художник, верней, художница, и спасатель стояли неподалеку. Они первыми увидели Кирилла — его трудно не заметить, при таком-то росте.

— О, — крикнула художница, — Кир! Ты все-таки здесь! А я даже не ожидала, что появишься.

— Привет. Познакомьтесь, это Лаура, девушка с Земли. Помните, я рассказывал? А это Лена и Сергей Максимовы. Мои друзья.

— Очень приятно.

— Кир, я тебя не видел в зале…

— Мы стояли у самого выхода. Я с утра не жравши, и надеялся успеть что-нибудь перехватить до появления благородной публики. Кстати, одну минуту.

И исчез в толпе.

Лена спросила:

— Вы еще не видели выставку? Компания расщедрилась на эксклюзив для местных жителей. Считается, что Кэрбор отсюда родом.

— Что вы? Я и на Марсе-то впервые… Лена, а Кирилл и вправду на протезе ходит? Совсем не похоже. У меня вообще такое чувство, что он надо мной смеется все время. Разыгрывает.

Ответил Сергей:

— Да, не без того. Но вы на него не обижайтесь. А про ногу… это отдельная история. Потом как-нибудь расскажу. Или сам расскажет, он из этого тайны не делает.

— А я сегодня улетаю…

— Жалко. — Лена склонила голову набок. — а вон и Кир возвращается. Зачем тебе поднос с пирожными? Мало подноса с шампанским?

У Кирилла обе руки были заняты подносами. На одном стояли четыре бокала, на другом горкой лежали воздушные пирожные, украшенные кремом.

— Забирайте быстрей, я вам кто, жонглер, все это держать?

Лика первая ухватила один из бокалов.

Второй поднос Кирилл пристроил на спинку кресла, возле которого стоял.

— Ну, за здоровье виновника торжества, — предложил Сергей.

— А где он?

— А он виртуал, — поспешно ответил Лике Кирилл и заел фразу пирожным.

— Кир, может, покажешь самое интересное? — попросила Лена.

— Ну, книжка-то завтра уже в сети будет. Пойдем, картинки посмотрите…

Они быстро миновали несколько кабинок, оборудованных сетевой периферией, галерею малознакомых персонажей, свернули в другой, маленький зал.

Картинки.

На первый взгляд, ничего особенного. Пейзажи. Марс. Очень разный. Красный и Синий. Ночной. Приполярный. Но как же это было нарисовано! С какой силой, с какой… любовью?

От картин нельзя было оторваться. В них жило что-то помимо любви к этому странному, страшному миру. Что-то главное, тревожное. Цепляющее тем больше, что картину не сопровождал текст. Только эмоция, пространство. Крылья…

Но отчего кажется, что пространство — черное, а крылья — сломанные?

Лика зябко поежилась, обернулась к остальным.

— Очень…тревожные картины. Настоящие…

Кирилл невесело улыбнулся:

— Это я в больнице. Там очень неуютно было…

Лика моргнула. Догадалась. Перевела взгляд на Лену и Сергея. Те разглядывали картины.

— Так это все ты? Ты? Снова шутишь?

Девушка не понимала, то ли ей смеяться, то ли обижаться. Ощущение розыгрыша, огромного, как мир, нависло странным куполом, колпаком без дырочек и звезд.

— Да ладно, — хмыкнул Кирилл. — Не расстраивайся. Нет, ну я понимаю, ждала увидеть какого-то известного писателя, а тут — вот, самый обычный я. Ну, что же делать, и не такое бывает.

Нет, это Лику окончательно выбило из колеи: известный визуалист с заниженной самооценкой. Держите меня четверо, трое не удержат!

— Кир, ну ты и… нет, ну надо же! Мог бы сразу сказать.… Чувствую себя полной дурой. А наплел-то… монтировать он помогал… Кербер…

— Ну, извини. Надо было, когда ты меня протаранила, сообщить: "Привет, я Кэрбор, а ты кто?".

— Кто еще кого протаранил. Но мог бы потом сказать.

— А потом мы встретились всего час назад. И слушали речи.

— Ладно… а…

Тут же всплыла в уме тысяча вопросов, чтобы в секунду нырнуть обратно, перемешавшись: нескладный долговязый Кирилл и это все — "Паломники", "Осень у моря". Холодные больные пейзажи…

Увидеть, прочесть, и жизнь положить, чтобы эта планета перестала быть чужой.

Дай бог мне когда-нибудь хотя бы вчетверть так полюбить свою Землю, родину человечества, как ты, Кир, любишь этот кусок промороженного камня. Потому что Марс в твоих книгах, в твоих картинах, это мир мечты, за которой не хочешь, а идешь. А на Земле-то мне о чем мечтать?

Прекрасный дом, друзья всегда рядом, любимая работа. Любимые книги и музыка.