Наталья Караванова: Дана и Бродяга

Мечтал о стакане яблочного сока весь день. Или хотя бы о стакане воды. В офисе было прохладно, но вездесущий песок скрипел на зубах, сушил рот.

Джет Дага составлял отчеты.

Сегодня он особенно остро ненавидел родную державу. Потому что только она может так ненавязчиво и добродушно показать человеку его истинное место.

То, что держава виновна в сложившейся ситуации куда меньше самого господина Даги, не играло никакой роли: о себе он тоже был не лучшего мнения.

А что, собственно говоря, вы хотели, господин наблюдатель центра Тордоса? Должность, связанную с оперативной работой? Или может, вовсе возвращения прежних времен? Когда Земля — не в другой части галактики, а прямо под ногами. Когда рядом друзья, Марта жива, и ждет тебя дома, а будущее кажется огромным и желанным?

Трудно ждать от новой работы чудес. Особенно, если точно знаешь, за какие заслуги тебе эту работу предоставили.

Твои отчеты никто не прочитает. Зачем? За всю историю колонии здесь не случилось ни одной стычки с коренным населением.

Тебя никто не будет искать. Некому. Давно и прочно никому ты не нужен.

Джет накручивал себя по привычке — старые беды давно уже казались далекими и неострыми, а новых бед не случалось уже года три, даже три с половиной.

Поднялся, подошел к окну. Что окно — одно название. Узкая такая бойница. Если работаешь ночью, то ее можно приоткрыть, и тогда прохладный воздух с улицы проникнет в помещение вместе с городским шумом и новой порцией песка. Но по ночам на Руте не работают даже полицейские: слишком уж все здесь тихо и мирно. Ночью полагается спать.

Бойница расположена точно над крышей аварийной стоянки. За ней вдали — ремонтные мастерские и частные дома довоенной постройки, приземистые и куполообразные.

Инспектор Гус, скрепя сердце, выделил наблюдателю, прилетевшему с Земли, приличный кабинет, а бывшее начальство расщедрилось на отдельный коттедж. И вот уже две недели Джет пытается свыкнуться с мыслью, что он сюда — надолго. Что эта жизнь теперь — его.

Распаковывайте подарочек…

Дело за малым. Надо как-то исхитриться полюбить этот зачуханный, провинциальный, прожаренный до самого скелета медвежий угол. Этих благостных старушек и полусонных полицейских. Свыкнуться с пропыленным насквозь общественным транспортом, кондиционерами по цене золотого прииска, ленивыми змеями, греющимися на обочинах, как у себя дома. С чахлыми кустами и колючими деревьями, не дающими тени.

Со звездой Интерпола Мелиссой Робсон.

Так мир обретает стабильность и простоту. Пустоту.

Джет хмуро улыбнулся. Ничто его на этой планете не держит. И нет никого, ради кого стоило бы начинать все с начала. И остается одно — плыть по течению, не хватаясь за весла. Куда прибьет. Тоже своего рода философия.

И ведь он честно пытался сменить обстановку, специальность, имя и планету. Толку-то. Год на Визире в качестве судебного сканера, и вот результат: обстановку ему на этот раз сменили принудительно. «Вот тебе схема сектора. Выбирай!». Рута? Атом? Где здесь самая глухая из всех глухих дыр?

А добрый Майк, монстр конспирации, помнится, намекал: «Езжай на Руту. Помнишь, ты спрашивал про парня из нашей конторы? Ну вот, есть намек, что он там».

Спрашивать-то Джет спрашивал. Но как найти на чужой планете человека, о котором не знаешь ничего, даже имени? Известно только, что три с половиной года тому назад работал этот человек во втором отделе Бюро космических исследований Флорианской ветки. О, если бы он и продолжал там работать! Но нет. Рута добилась автономии и здесь нет представителей БКоИ. Ни первого, ни второго отдела.

Джет почти сразу понял, что искать бессмысленно. Парень из конторы Майка мог жить в самой Руте. В столице автономии — Бэсте. В любом из поселков. Мог даже, чем черт не шутит, кочевать с кхорби.

Да и так ли это важно, прошло три года.

Три года прошло.

Ничего не изменишь.

Все на сегодня. Пора.

Дежурный на входе даже не взглянул ему в след. Погруженный в виртуальность, как в сон, он не заметил бы, даже если бы мимо строем промаршировала колонна боевых роботов.

Счастливый разморенный край, нескончаемая сиеста. Запах выпечки из буфета, фильтры на окнах, застывшее время. Здесь придется жить. Долго. Всегда.

Тут нечего делать. Тут отлаженный поколениями поселковый быт, фермерская ярмарка, праздник Основания и дармовые кормежки для пустынников, организованные муниципалитетом за счет дотаций от Транспортной корпорации.