Наталья Караванова - Муравей

Река была пустынна. Как в голове у Сани, там лишь медленно качались волны. Волны наводили на мысли, которых лучше бы и не было. Саня набрался храбрости и спросил, из какого, собственно Верка города. Она посмотрела на него подозрительно, не разыгрывает ли, и спросила:

— Эй, ты часом не того… не перегрелся?

— А что не так?

— А у тебя не амнезия?

— Гм-м… вроде бы нет.

— Тогда… прочитай какое-нибудь стихотворение. Только всем известное.

Саня напрягся. В жизни он не учил никаких стихов. Не помнил он стихов, ни одного. Но, тем не менее, дурак, подобрался, и выдал примерно следующее:

— Легко! Смотри, то есть слушай. Стих Агнии, если я не ошибаюсь, Барто. Идет бычок, качается, вздыхает на ходу:-"уй, БЛИН! доска кончается, сейчас я упаду!".

— Не считается, — заявила Верка, — этот стишок у каждого нормального человека с детства в подкорке сидит. Как словарный запас. Тебя ночью разбуди, ты все равно расскажешь.

— Хорошо. Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу…

— Ну, хватит уже! Я поняла!

Но Саню очень обрадовало что, во-первых, у него нет амнезии и, во-вторых, что он, оказывается, не такой уж полный профан в поэзии, и он продолжил подавлять Верку своей эрудицией:

— А еще такое стихотворение: Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик. Тише, Танечка, не плачь, не потонет в речке мяч!

— Все, сдаюсь!

— Головой качает слон, он слонихе…

— Ну, ладно, нет у тебя амнезии, этого даже я не помню.

— А про зайку помнишь?

— Про какую Зайку?

— Зайку бросила хозяйка, под дождем остался зайка, со скамейки слезть не мог, весь до памперса промок…

— Ты зачем хорошие стишки портишь?

— Так что у вас за город?

— Просто город. Он один. Его иногда еще Старым Городом зовут. А где Новый, все одно никто не знает. Его, наверно и нет. По крайней мере, ученые до сих пор спорят, где он мог находиться. У меня один археолог знакомый есть, так он божится, что вот-вот разгадает эту загадку. Только другие ему не очень верят, а он говорит, что ему все просто завидуют.

Вот, пожалуй, последнее сообщение окончательно выбило Саню из колеи. Но Верка сообщила:

— А Джим говорит, что знает точно. Говорит, что этих новых городов целых два. Один — Великий, а другой — Нижний.

Сане пришло в голову, что и он, кажется, знает эти города. Он сказал:

— А река Волга далеко отсюда?

— А это по-твоему что? Ручеек?

— А какие еще крупные города на Волге есть?

— Сам не знаешь, что ли? Ну, Макарьево-Ишемск, Радогош, Китеж, много. И это очень далеко, на пароходе против течения дней десять, а в Волокове потом на маленький катер пересаживаться, там мелко, большим пароходам не пройти.

— Значит, сильное течение?

— Ага.

— Ладно. Завтра еще поговорим. Холодно чего-то.

Верка в своей футболочке и шортиках давно уже поеживалась, но из деликатности не показывала особого виду. И правильно. Люди из других мест редко попадались ей в жизни, а поговорить интересно. Правда, те, с которыми она успела познакомиться, больше молчали. Ну и ладно. В конце концов, какая разница?

Поселок был не современным, и это Саня понял сразу, когда увидел. Но он как-то не задумывался в тот момент, чем здесь заняты жители, в чем заключается их работа. Честно говоря, он надеялся, что однажды заснет, а потом — раз! И проснется в своей постели. На третий день пришлось что-то решать — не быть же, в самом деле, всю дальнейшую жизнь нахлебником добрейшей Инны Андреевны. У нее и так хлопот выше крыши — трое детей и племянница, хозяйство, корова по кличке Муха, муж — тракторист, пьющий, как она сама говорила, редко, но метко. Однако компьютерному дизайнеру не так то легко отыскать работу в деревне, где сложней телефона техники нет в принципе, а о глобальной сети население только слыхало. Митя из тракторного хозяйства звал к себе, но Саня, как истинный горожанин и дитя урбанизации, видел трактора только на картинке в учебнике истории, и потому согласия сразу не дал. Школы в поселке не было, а так можно было бы попробовать уйти в педагоги. А потом повезло, спасибо Джиму. Это он, молодчина, "краем уха" подслушал, что в лесное хозяйство срочно нужен оператор связи. Как позже выяснилось, лесничим нужен еще и водитель, и вообще у них сильные проблемы с кадрами.

…И не смотря ни на что, здесь, в Березихе, хорошо. Такое лето, что аж дух захватывает. И люди хорошие. Приняли сразу, без вопросов, помогают по случаю. Джим, тот вообще… но про Джима разговор особый. Лет человеку двенадцать, если и те есть, а говорит так, словно не меньше, чем самому Сане. Только есть в нем что-то, закрытое на замок, тайна, отдаляющая его от других жителей поселка, делающая его другим, непохожим. Особенным.