Наталья Караванова - Муравей

У крыльца намело порядочно, дверь приоткрылась с трудом. Завтра придется взяться за лопату, но сегодня еще ничего, можно обождать. Снег захрустел под ногами весело и удивленно, снег не ожидал, что его кто-то решится побеспокоить до утра. Да, похолодало ощутимо, пар изо рта вырвался клубком, и тут же исчез, размазался по ветру. Дмитрич снова побрел вдоль платформы, оставляя за собой лохматый след, который тут же начинала конопатить аккуратистка-метель. Шел, шел, оглянулся. Фонарь уже далеко, в тридцати шагах. По сравнению с ним окно диспетчерской светится совсем тускло. Но за этими двумя огоньками возник и теперь растет третий. Третий фонарь — это поезд. Тот самый, товарный. Вот он уже близко, вот синевато сверкнули рельсы в луче прожектора. Вот… это да! Лес!!!

Перед глазами сверкнуло, поплыл запах горячего металла и озона, повис тонкий занудный звук, словно, перед тем, как лопнуть, загудела струна. Потом стало тихо.

Дом показался очень старым. Ну и правильно. Дома быстро старятся, когда в них никто не живет. Человек, перемещаясь по оси миров, редко задумывается, что происходит с тем миром, который он покидает. Толи мир перестает существовать, потеряв цель, то ли совсем не замечает потери, то ли изменяется, приспосабливаясь. Человеку-то что будет? Человек куда прочнее любого мира. Особенно, если человек — это Дис, а миры — это искусственно созданные сценарии.

Сценарий — это самоценная, саморазвивающаяся, объективно существующая для собственных элементов реальность. Сценарий — это разнообразие людей, его населяющих, не имеющих прототипов, уверенных в собственной реальности так же, как мы уверены в своей, наделенных сознанием, разумом и правом голоса.

Население сценариев может знать о существовании таких, как Дис. Тем более что во многих ранних сценариях с давних времен (времен их возникновения и первичного становления) существуют исследовательские центры, изучающие закономерности существования этого конкретного искусственного мира. И существуют исследователи, наделенные способностями и свойствами более чем те, кто сценарии населяет изначально. Это люди, которые когда-то позволили жить самому первому сценарию.

Впрочем, не все так просто. Дис, стоя возле заколоченного окна, улыбнулся сам себе: конечно, не они, ученые-исследователи, создали все разнообразие искусственных миров. Но они пришли на смену тем, другим. Ибо объективно, никто не может точно сказать, каким образом был создан тот, легендарный первый сценарий, да и все последовавшие. Это получилось. Как? А кто его знает. Делать сценарии выгодно. Они дорого стоят, в них можно существовать. На самом деле, без обмана и на сто процентов. Что происходит, когда человек умирает в сценарии? Реально, то же самое, что и вне его: труп. И догадки о том, куда, собственно, делось все остальное. А что все остальное и вправду может куда-то деться, наглядно доказал некто Ян. Тот самый, что перенесся куда-то из вот этого дома и собственного тела.

Мы живем в сценариях, мы строим их по образу и подобию своего мира… Дис провел ладонью по рассохшимся доскам. Это настоящие доски, скорей всего березовые. Пахнут пылью и влагой — из-за недавнего дождя, и еще из-за того дождя, который скоро начнется. Мы пересекаем их, играем в них, ищем им объяснение. Мы не можем понять даже, что они такое. И вот уже я здесь. Потому что погибли, исчезли, мы говорим "свернулись", несколько населенных сценариев. Населенных людьми миров. Человек, далекий от всего этого посмеется: сломалась игрушка! Какие такие люди, вы же сами их придумали!

Если бы все было так просто. Может, Дис в глубине души согласился бы с этим мнением, если бы не было в их научном центре людей из сценария, таких как старый Арго. Арго появился около восьмидесяти лет назад, молодой перспективный программист, с идеями и идеалами, с глубоким аналитическим складом ума. Все эти годы он был на глазах. Он взрослел, он пережил несчастную, а потом и счастливую любовь, он сделал сотни открытий как для науки своего мира так и для науки вообще. Арго из ученика стал другом, а из друга — стариком, который по мудрости, смелости, в конце-концов, по доброте, теперь уже далеко превзошел самого Диса. Для Диса-то прошло… шесть? Да, наверное, так, шесть лет. Время в сценариях течет очень по-разному. Это тоже трудно чем-либо объяснить. Эпохи сменяют друг друга, неизменным остается только Центр. Вокруг него возникают легенды, работать в центре становится престижно. Странно, правда: раньше Дис четко знал, где реальность, а где виртуальная реальность. Виртуалка была частью системы коммуникаций, средством общения, местом отдыха. Но она всегда была за стеклом. Она отличалась, она была подделкой, игрушкой, которую населяли игроки и фантомы. И что же? Миллионы людей продолжают жить в уверенности что миры сценариев — это та же игрушка, только новее, красивее, реалистичнее прежних. Но думать так, значит согласиться, что нет ни Арго, ни того мальчишки, который, будучи рожденным в одном из сценариев, научился как-то преодолевать его границы, путешествовать из мира в мир наравне с теми, кто причисляет себя к творцам искусственных миров. Более того, пацан знает, что его ищут, и интуитивно боится, что найдут. Как же трудно согласиться, смириться, что их нет, нет и этого Муравейника, с грозой, старым домом и жгучей крапивой. Но не спасаю ли я сейчас призраков, которых никогда не было?