— Уж если они за меня принялись, это конец… Проклятый Питер Лос!..
— Вы ошибаетесь, доктор. Смерть Питера Лоса не значила так много, как вам кажется.
— Как ты можешь знать?
— Знаю все. Система наблюдения, установленная в вашем помещении, сообщила о вашей крайней нелояльности. Вот в чем причина.
— Система наблюдения? Не может быть. Она не действует…
— Об этом сказал Фред?
— Ты и про Фреда знаешь?
— Конечно, — он агент Федерального Бюро.
— Нет! Не может быть!.. Он мой давний друг…
— И еще более давний агент… Жалею, что не предупредил сразу, как только заинтересовался вами. Долго вас изучал. Но вот теперь решил. Вам нужно бежать.
— Но куда? И как?
— Не плачьте, доктор Джерар…
— Нет-нет, я не плачу. Это… я так смеюсь. Я рад, что всему конец. И не нужно будет мучиться, не нужно бояться и постоянно думать: «Для чего я живу?»
Антон Иванчук с биокибером Андрешем, прослушав сообщение Орлана, пришедшее после непонятного перерыва, долго сидели молча.
— Произошло что-то серьезное: Орлан не подозревает, что предыдущие два его сообщения не дошли до нас; не мог же он перепутать нумерацию…
— Немедленно отзываем Орлана. Андреш, распорядись.
Но тут в кабинет влетел взволнованный Алексей Рамен.
— Орлан Стах… погиб… — едва выдавил из себя.
— Что-о?
— Его передача прекратилась в самом начале…
— Ты… уверен?..
— Вслед за тем прекратились и позывные маяка телепортации.
— Да, опоздали… Мы опоздали!.. — Антон Иванчук склонил голову к столу.
— Хьюстон — город гангстеров, — тихо произнес биокибер Андреш. — Стах был исследователем по призванию. Мы потеряли талантливого писателя, чудесного человека. Он выбился из сил. О себе не думал. И погиб…
Андреш встал и медленно вышел из кабинета.
Кончалась вторая неделя. А Орлана Стаха все не было. Зенону почти каждую ночь снился удивительный сон. Снилось Будущее…
Будто бы идет он по тропинке среди трав, зеленых и буйных, а ветер треплет ему волосы, вокруг — горы. В долине — город. Над городом — птицы разноцветные, как бабочки. Вдали в самом начале тропинки шагает Орлан Стах. Он улыбается. Зенон чувствует, как неведомая сила поднимает его в воздух. Он летит навстречу Орлану. Тот тоже пытается взлететь, но почему-то не может и виновато щурится:
— Я так устал, Зенон. Очень устал. Возьми меня на руки.
Зенон подхватывает его на лету из густой высокой травы и взволнованно спрашивает:
— А куда лететь, Орлан? Куда?
— Давай в долину. Я там живу. Как долго я ждал тебя, Зенон. Почему ты задержался? У нас в две тысячи триста пятьдесят восьмом году без тебя мне было так тоскливо, Зенон. Как там твой отец, мать? Почему они не прилетели с тобой?
— Не знаю…
В долине — город. Они опускаются с гор все ниже и ниже. Летят вдоль широкой улицы над небольшими домиками с розоватыми эллипсоидными крышами.
— Вон мой дом.
…Опускались быстро, дух захватило. Приземлились во дворе, заросшем спорышом и клевером.
— Вот здесь я и живу, Зенон. Спасибо, что помог мне. Я совсем обессилел. А это — моя жена, видишь?
Зенон замечает за окном домика лицо женщины, она стоит неподвижно, как неживая, и пристально смотрит на них; молодая, красивая, пышные каштановые волосы льются на плечи, на грудь, губы ее застыли в какой-то неестественной улыбке.
— Пошли, — говорит Орлан. — Я сначала покажу тебе свой кабинет.
И они идут через двор к каким-то дверям, открывают их. Глаза ослепляет яркий свет. Шагают по каменным ступеням куда-то вниз, и вдруг ступени начинают двигаться, несут их, как эскалатор все глубже, глубже, глубже. Звучит музыка, тихая и какая-то всепоглощающая, тревожная…
— Сейчас весна… Правда, Зенон?
— Правда… А что, Орлан?
— Да вроде весна задержалась в этом году. Видишь, как мало подснежников.
И Зенон замечает на стенах тоннеля, по которому они опускались, одиночные подснежники — белые и голубые.
— Это они поют. — Орлан срывает белый колокольчик цветка и подносит ему к уху: — Слышишь?
Зенон прислушивается: «Дзинь-дзинь! Дзинь-дон!»
— Интересно все получается, Зенон, — говорит Орлан Стах и кладет руку ему на плечо. — Бесконечность в большом и малом. Бесконечность структур атома Вселенной. Мы заняты поисками живых существ на других планетах нашей галактики, однако сами вместе с нашей галактикой являемся частью чего-то великого, что живет и мыслит. И в то же время в своих межатомных, межзвездных мирах мы несем в себе миллионы цивилизаций со всеми их радостями и бедами, открытиями и разочарованиями, революциями и войнами… А моя жена ничего этого не хочет признавать… — засмеялся вдруг Орлан. Она говорит, что я просто несерьезный и у меня слишком буйная фантазия… Хорошая у меня жена… Правда, Зенон? Красивая, спокойная, рассудительная…
Читать дальше