Александр Тесленко: Испытание добром

С Андрианом Михайловичем Голубом я подружился, можно сказать, случайно, хотя мы с ним и давнишние соседи. Встречались мы с ним обычно у почтовых ящиков или в лифте — он живет этажом выше. Знал я его как человека очень занятого и занимающего солидное положение. Уже немолодой, знаменитый хирург. При встрече — мы просто раскланивались. Как-то раз довелось спросить, не протекает ли у него ванна (когда на моем потолке появилось пятно от сырости), а однажды, когда выключили электричество, он приходил ко мне попросить свечку. Не разговорились мы с ним даже в тот день, когда пришлось обратиться к нему за врачебной помощью (дочке поставили диагноз — врожденный вывих бедра). Он тогда, внимательно рассматривал рентгеновский снимок, долго ощупывал ножки дочурки и сказал мне только: «Не волнуйтесь. И забудьте об этом. Все будет хорошо. Вот увидите».

И вот в прошлом году, осенью, был поздний час, за окном шуршал надоедливый дождь, — вдруг кто-то позвонил. Я открыл дверь и немало удивился, увидев соседа.

— Добрый вечер.

— Заходите, пожалуйста! — Я включил свет в коридоре и стоял в нерешительности.

— Простите, наверно, оторвал вас от работы?

— Да нет, что вы… Входите, входите…

В его облике, жестах, интонации чувствовалось волнение.

Мы прошли в мой кабинет и сели в кресла у письменного стола. От сигареты Андриан Михайлович отказался. Я тоже не стал курить, ждал, пока он заговорит. Сосед вдруг достал из кармана книжку (мою книжку!) и как-то неуверенно спросил:

— Извините, это ведь вы написали? Да?..

— Да, ее написал я… — ответил несколько недоуменно, не представляя, какое это имеет отношение к его посещению.

Мой гость вроде бы сразу успокоился.

— Я боялся ошибиться… Вы на этой фотографии, вернее, на рисунке, не очень похожи… — улыбнулся он. — Вчера купил и сразу же прочитал. Потом взглянул на портрет автора — лицо показалось знакомым. Подумал о вас… Простите за откровенность, но… мне понравилось, как вы пишете. Ваша фантастика необычная… И знаете, почему я пришел, почему решился побеспокоить вас?..

Тут я не смог преодолеть желания закурить. Зажег сигарету, подошел к окну и открыл форточку.

— До сих пор никому об этом не рассказывал. Никому. Все равно никто не поверил бы. Могли только подумать, что я с причудами. Но все это произошло именно со мной. И вам я решаюсь рассказать свою историю. Вы как фантаст, вероятно, сможете что-то домыслить и написать… Допускаю, что даже вы мне не поверите, но, как сказал один из ваших героев, «прожитая жизнь равнозначна написанной книге». А книга должна быть хоть кем-то прочитана. Так если позволите, я расскажу вам…

— Да, да, безусловно…

Я попросил жену сварить нам кофе и сел к столу.

— Когда я поселился в этом доме, мне было тридцать лет. Женат еще не был. Мальчишка…

Рассказывая, врач заметно волновался.

В тот вечер он поведал мне все.

Андриан улыбался во сне. Предчувствуя скорое пробуждение, подсознательно представлял, что пойдет сейчас к морю, заплывет далеко за буйки до самого горизонта, ляжет на спину и будет долго лежать с закрытыми глазами, прислушиваясь, как соленая вода щекочет губы, журчит и почмокивает в ушах, лениво перекатывается через грудь… Ему слышался приглушенный шум прибоя, сквозь закрытые веки ощущалось тепло утренних лучей солнца.

Вдруг показалось, что кто-то щелкнул выключателем, и… солнце погасло.

Андриан с трудом открыл глаза и не увидел над собой оранжевого полога новой польской палатки, маленького прямоугольничка марлевого окошка, Валерию в голубом нейлоновом коконе спального мешка… Куда-то исчезло и желание выбраться из своего туристского рая, хотя бы высунуть голову из палатки и глубоко вдохнуть…

«Потолок! Белый потолок. Слегка поблескивающий, будто покрыт эмалью… Пожалуй, покрашен водоэмульсионной краской, ведь в комнатах не красят эмалью… В комнатах… А где я сейчас?»

Он крепко зажмурился и долго лежал неподвижно.

Пытался припомнить вчерашний день, но… «Что же было вчера? Было море… Оранжевая палатка стояла почти у самой воды…»

Вновь открыв глаза, Андриан приподнялся на локтях.

И сразу увидел стоящую у окна Валерию.

— Где это мы? — спросил тихо с напускной беззаботностью, хотя сердце зашлось от волнения.

Небольшая комнатка, почти квадратная, окно зашторено оранжевой в ромбик тканью, по правую руку от кровати — книжный шкаф, и четыре полки с книгами, на стене над кроватью зеленоватый ковер, возле окна письменный стол, на нем маленький телевизор «Электроника».