Виктор Кувшинов - Пасынки зинданов (Мир, которго нет)

- Ты хоть знаешь, щипач, какую куру ощипывать полез? – усмехнулась пиратша.

- Т-теперь знаю… - пряча глаза, сказал парнишка.

…Мало, кто не знал в округе, недавно здесь появившуюся, но быстро всем показавшую, кто есть кто, тетушку Моа – пиратшу. Ее и прозвали так, довольно уважительно (а не просто по имени, как обычных женщин) за то, что, фактически, еще не нашлось ни одного мужчины, способного справиться с ней ни голыми руками, ни саблей, ни мечом. А вот от нее схлопотать оплеуху можно было очень даже запросто. Однако, в отличие от своих коллег мужчин, Моа не грешила излишней жестокостью, стараясь всегда рассудить споры по совести, и это только добавляло уважения в обращение «тетушка».

Вор прервал своим появлением ее слегка пьяные воспоминания о появлении здесь. Моа пришла в этот мир, судя по мнению окружающих, первый раз. Найдя себя в яме и не помня ничего, кроме пары дурацких рифмованных строк и своего, еще более дурацкого имени, она выбралась оттуда, как только смогла двигаться. Когда отошла боль, она ощутила всю мощь и ловкость своего большого тела и не растерялась, когда обнаружила себя среди царства полной анархии.

Сначала она нашла приют в деревне, пойдя в батрачки к одной семье. И хотя Моа стала завидной работницей, сбежала оттуда через неделю. Окружающие резонно подумали, что ей надоела тупая работа, но, на самом деле, была еще одна, внутренняя причина. Сразу, как она очнулась в зиндане, у нее появилось чувство, что ей очень нужно двигаться в одну сторону. Женщина не понимала, что это значило, но и не могла сопротивляться зову. Так она и оказалась на берегу большого никем не управляемого острова, выйдя из внутренних крестьянских земель.

Очутившись в маленьком портовом, полурыбацком, полупиратском городке, она быстро сориентировалась и разыграла роль пиратши. Моа хорошо запомнила свой первый «выход в свет». Морских разбойников женского рода здесь видом не видывали, и ее претензии на громкое бандитское звание вызвали бурю веселья в первом же кабаке, куда она пожаловала. Тогда, нисколько не смутившись, новоявленная пиратша тут же вызвала на бой всех насмешников.

Она спокойно стояла посреди кабака, одетая в непрезентабельную мужскую крестьянскую одежду и абсолютно уверенная в своих силах. Ржание пьяных мужиков не утихало. Они придумывали все новые шуточки, одна другой солоней, и гоготали над ними, как гуси на случке. Моа все это, в конце концов, надоело, и она пнула по ближнему от нее столу, за которым мужичье особенно усердствовала в ее адрес. Стол от удара подпрыгнул на полметра, и все содержимое кружек и тарелок оказалось на пиратах и их прихлебателях.

- Да ты знаешь, стерва, на кого поперла? – взревел один, особо габаритный флибустьер и сделал шаг навстречу, с явно неблагородными намерениями. – Ну-ка курочка, повернись к лесу передом, ко мне задом!

- Сейчас посмотрим, что за хлюпик тут пищит, - спокойно ответила Моа и резко ударила в солнечное сплетение расставившего свои лапищи верзилу. Тот остановился, как вкопанный не в состоянии ни вздохнуть, ни двинуться, и через несколько мгновений стал сгибаться как перочинный нож. Обведя зрителей спокойным взглядом Моа спокойно спросила. – Кто следующий?

Следующие не замедлили явиться и отомстить за товарища. Когда второй нападающий приземлился на первого, в воздухе заблестела сталь ножей.

- Так, ребятки! За ножи отдельная плата - у каждого, кто полезет, буду срезать кошелек. Ну что, все еще есть охотники? – предупредила распалившихся мужиков пиратша.

Желающие опять нашлись. Гора поверженных пиратов только росла. Моа сама себе удивлялась. Она, зная, что придется пробивать себе дорогу кулаками, пробовала до этого различные упражнения и приемы, но отрабатывать их на живых соперниках пришлось впервые. Чувствуя, что скоро весь кабак захочет с ней потягаться и завидев клинки размером с небольшой меч, она предупредила:

- Все, шутки кончились: теперь буду убивать! Кто хочет умереть первым? – она, переведя дух, спокойно обвела взглядом притихших мужиков, столпившихся вокруг на приличном расстоянии. Моа стояла спиной к стенке, так что тылы у нее были прикрыты. По-прежнему в руках у нее ничего не было. Столы и стулья, были давно скинуты в углы помещения, оставляя приличное пространство для поединка. А у ног Моа валялось несколько срезанных ею кошельков и отобранных ножей.

Напряженную тишину нарушил рев первого поверженного детины. Он уже давно очнулся и горел желанием отомстить. Сейчас мужик выскочил из-за спин других и, замахнувшись ножом, попытался ударить Моа прямо в сердце. Она, подхватив его руку, ушла с направления удара влево, и подтолкнула его вперед за его собственным ножом и одновременно подставила ногу. Пока мужик подымался с колен и разворачивался, она подскочила к нему и серией частых резких ударов в грудину остановила сердце. Громадный мужик побледнел, замер и повалился на спину.