Виталий Каплан: Отработанные

Виталий Каплан

Отработанные

1.

Солнце, огромное, налившееся тусклой багровостью, падало за горизонт. За ту неразличимую линию между морем и небом, которая, как известно, условна. Впрочем, не более условна, чем все остальное.

Умирал еще один день, еще одно колечко медной цепи, еще один пустой байт. В теплом воздухе набухали сумерки, наполненные комариным звоном и запахом полыни. Странно, на всем острове не было ни стебелька полыни, сплошь буйное тропическое разнотравье, а запах почему-то жил оттудошний, привычный...

Они собрались, как всегда, на Стартовой Площадке. Лэн с Кириллом, бессменные костровые, натаскали сучьев, наломали хвороста для растопки. Хотя в такую жару и сушь это было излишним - чиркни спичкой, и взовьются до небес синие ночи...

Нервно дергая бровью, Игорь настраивал раздолбанную гитару. Помесь нейлоновых и стальных струн не располагала к хорошему звучанию, но выбирать не приходилось.

- Вот лопнет четвертая, и одной проблемой меньше, - проворчал он, пробуя флажолеты на басах. - Да на этой деревяшке ни один уважающий себя человек играть бы не стал.

- Так то человек! - ядовито заметили от сложенных уголком бревен. Падла с Чингизом резались в импровизированные шашки, черные и белые ракушки выстроились на расчерченном стремительными линиями песке.

Игорь не стал отвечать, прислушиваясь к гаснущему в вязкой тишине созвучию. Нечего было ему отвечать.

- Чует мое сердце, пополнение к нам грядет, - ни к кому конкретно не обращаясь, заметил Антон. Закатав выше колен рваные джинсы, он бродил по мелководью, натягивал на ночь сети. Легкая у него оказалась на это дело рука, и народ редко в какой день не баловался рыбкой. "Вот ведь можешь, если постараешься, - временами подзуживал его Чингиз. - Это тебе не вампиров гонять, это у тебя получается". Антон поначалу обижался, но с каждым разом все тише, точно врастая в поставленный Чингизом диагноз.

- С чего бы вдруг? - не отрываясь от шашек, поинтересовался Падла.

- Чутье! - коротко объяснил Антон и, произведя фонтан теплых соленых брызг, кошачьим прыжком выбрался на берег.

- Опять медитировал? - желчно усмехнулся Чингиз. - Ну-ну, для печени оно, конечно, полезно. Впрочем, может, ты и впрямь на Автора настроился?

- А откуда ты знаешь, а вдруг он и по правде умеет? - высказался Кирилл, садясь на траву возле обреченной огню груды сучьев. - Вдруг он все-таки немножко еще может по Сумраку работать? А вдруг он не совсем разучился? Хорошо бы мальчишку сбросили, - помолчав, добавил он. - А то с этим уродом уже и играть неинтересно. Только и знает, что крыльями своими бывшими хвастаться.

- Это кто еще урод? - встрепенулся обжаренный до состояния шоколадки Лэн и деловито отвесил Кириллу крепкого пинка. Босой тренированной пяткой, как раз в ту самую точку, коей жертва соприкасалась с землей. Естественно, жертва взвилась в воздух крылатой ракетой, и спустя миг оба пацана покатились по траве, сосредоточенно пыхтя и попеременно оказываясь то наверху, то на лопатках. Со стороны они гляделись слипшимися в экстазе колобками, и лишь мелькание загорелых рук и ног разрушало иллюзию.

- Ну вы, оба там, уймитесь! - негромко, скорее для порядка скомандовал Антон. - Сейчас ведь все дрова нафиг развалите. А за это без вопросов по шеям.

- Вот именно, - шумно отдуваясь, подтвердила вернувшаяся с пляжа Ольга. В черном купальнике, напоминавшем скорее комбинезон звездолетчика, так и не сумевшая загореть, переливающаяся бледными непросохшими телесами, она гляделась внушительно. - Вообще, распустились они сверх всякого разумного предела. Я бы принципиально предложила более радикальные меры. Ибо ту демократическую мягкотелость по отношению к малолетним оболтусам, которую я имею несчастье здесь наблюдать, назвать педагогикой нельзя. Меры должны приниматься неукоснительно! Гибкие меры, да, но и жесткие!

- Деревянные меры, - усмехнулся Падла, - это рулез! Тем более, вон их сколько растет, - указал он взглядом на темнеющие в отдалении кусты.

- Это сакс! - гневно завопил кто-то из мальчишек. Кто именно, не разобрал бы и Автор, окажись он тут, в теплых, точно остывающий суп, сумерках.

- Не, ребята, вы неправы, - сделав ход иззубренной ракушкой, заметил Чингиз. - Гибкие друзья детей - это самое то, чего вам не хватает для полного счастья... Добрые мы, блин, - драматически вздохнул он, - а излишняя доброта оборачивается своей противоположностью.