Светлана Тулина - Мяугав

— Если честно, не вижу особой разницы! Те же самые кошка с собакой.

— Разница есть. В первом случае — кот и сучка. Во втором — кошка и пес.

— Ну и что?

— Видишь ли, гибриды первого типа уже случались ранее. Редко, но было, можешь глянуть статистику. Просто мы не обращали на них внимания. Потому что они ничем не отличались от общей массы. А раз так, значит, где-то в мои расчеты вкралась ошибка. Я пока не могу ее обнаружить, но это вовсе не значит, что ее нет.

— Они там все еще пытаются провести свой дикарский обряд… Сказать, чтобы прекратили?

— Пусть развлекаются. Мне они уже неинтересны. А вот за второй парой стоит и последить. Я сведу их еще в этом сезоне. Сразу, как только обнаружу ошибку в расчетах. А пока портал можно и выключить, он свою роль сыграл.

— Я свободен!

— Ты одинок.

Ксант фыркнул, пожимая плечами:

— Это одно и то же. Я ни от кого не завишу и никому не обязан. Я могу делать, что захочу. Идти, куда хочу. Или не идти — если не хочется. Я — свободен.

Они снова стояли на разных берегах. И опять шумела вода. Но теперь он отчетливо слышал каждое произносимое слово. И уже успел понять, что вовсе не рад этому.

— Ты пленник. Пленник своего одиночества. Своей… свободы. Если хочешь называть это так.

Странно, но теперь, когда она почти не извинялась, слова ее почему-то злили его куда больше, чем раньше. Вот и сейчас он за какую-то пару вдохов дошел чуть ли не до бешенства — так хотелось доказать этой дуре всю очевидную глупость ее суждений.

— Да что ты вообще можешь знать о свободе?! Ты ее хоть раз в глаза-то видела? Нюхала ее? Тоже мне великая специалистка выискалась! Ты сама никогда не была свободной, что ты можешь понимать? Не одна свора — так другая. Не один хозяин — так другой. Ты всегда на поводке. Дернули — и ты побежала! Каждый из вас. Всегда. Ты ведь даже сейчас не можешь не уйти, потому что с той стороны вас сильнее дернули!

Вы оба уйдете…

Они качают головой синхронно, такие одинаковые. Но отвечает опять она:

— Я иду именно потому, что могу и не идти. Точно так же, как мы шли с тобой. Мы сами решаем это, понимаешь? Это добровольный выбор. Мой. Наш. А вот можешь ли ты пойти гулять не один, а в компании? Вдвоем, втроем, с кем-то из тех, кто тебе нравится, если они, конечно, есть. Молчишь?

— Я — кот! — фыркнул он резко. — Мне не нужна свора! Я гуляю сам по себе!

Может быть, излишне резко. Но ее слова неожиданно сильно задели — так, словно была она в чем-то права. Бред, конечно! Любому ясно, что прав именно он! Не может быть не прав! Захотелось оборвать глупые речи, и немедленно, — вот и вырвалось. А получилось только хуже — она говорила искренне, пусть даже и заблуждаясь, а он ответил не своими словами. Цитатой из инструкции. Глупой и напыщенной до отвращения.

Она могла рассмеяться — и была бы права. Но она не стала. Вместо этого вскинула руки над головой. И он внезапно понял, что это не руки, а крылья. Большие черно-желтые крылья. Так вот как она собирается добраться до орбитожителей! Значит, нет никакой Лестницы, есть только крылья, и они с самого начала это знали, и только Ксант как последний дурак…

С почти незаметной задержкой вскинул руки-крылья и Вит. Его крылья отливали рыбьей чешуей. Словно плащ жениха. Наверное, из него и сделаны. Теперь понятно, что они прятали в мешках и почему так ими дорожили, ни разу за всю дорогу даже понести не дали.

— Там наши дети. — Она смотрела вверх, ноги ее уже не касались земли, крылья вибрировали за спиной.

Дети.

Ну да. Их забрали, и теперь их надо вернуть, обязательно вернуть!

Как он мог забыть об этом?!

— А ты оставайся. — Она качнула головой. — У тебя ведь нет крыльев. Да и потом, это же наши с Витом дети.

Нет!

Не может быть! Он же помнит, отлично помнит! Три очаровательных котенка, такие милые и странные, такие непохожие на других, со светлыми головенками и немного иначе вывернутыми суставами. Но именно котенка! Он же проверил сразу, как только смог. Они не могли быть детьми Вита! Только не Вита…

Зачем она врет?!

— Нет! — крикнул он, запрокидывая голову. — Они наши! Наши, слышишь! Лоранты сами сказали!

— Они передумали. И потом, у тебя все равно нет крыльев!

Кто-то из них двоих там, наверху, рассмеялся — Ксант так и не понял, кто именно. У них даже голоса стали одинаковыми. Это несправедливо! Как же он теперь разберет, кто из них кто?

— Я сделаю! У меня тоже был плащ!

— Ты его потерял.

— Я помню, где он! Я сейчас!