Джордж Кинг - Сердце полуночи

- Мне плевать на все твои доводы, все равно ты и я - самые страшные злодеи во всем городе, - с горечью сказал Казимир.

- Следуй за мной, - властно распорядился Люкас, указывая вниз.

- Здесь живет человек более грешный, чем мы с тобою вместе взятые, сказал

Геркон Люкас, указывая на аккуратный небольшой домик, напротив которого они остановились.

Казимир с сомнением разглядывал коттедж. Подоконники, наличники, дверные косяки и ставни - все было тщательно выкрашено в зеленый цвет. Оштукатуренные стены были выбелены, а на крыше не отвалилась ни одна черепица.

- Этот дом не похож на дом чудовища. В ответ Люкас схватил его за подбородок.

- Это лицо тоже не похоже на лицо монстра.

Он выпустил Казимира и, повернувшись, зашагал к ведущей в подвал дверце.

- Идем, Казимир. Его нет дома.

Повозившись с замком, он отпер дверь и начал спускаться по ступенькам в темноту. Казимир остался стоять наверху. Качая головой, он смотрел, как бард исчезает в темноте. Затем, оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не идет, он последовал за своим наставником, аккуратно прикрыв за собой дверь.

В подвале оказалось довольно сыро и холодно. Стены здесь были сложены из грубо отесанных камней, а пол был земляной. Вдоль стен тянулись полки и стеллажи, сколоченные из толстых досок, а на полках выстроились полупрозрачные банки и кувшины. Содержимое их невозможно было рассмотреть из-за толстого слоя пыли. Похожие емкости были расставлены на разнокалиберных столах, которые занимали собой значительную часть пространства подвала. На крышках столов не было той пыли, какая покрывала все в подвале, но не были они и абсолютно чистыми. Потемневшие, растрескавшиеся от времени столешницы были залиты не то смолой, не то черным дегтем. Казимир принюхался и безошибочно определил кровь.

- Чем тут занимается этот твой... приятель? - раздраженно спросил Казимир, рассматривая затканные паутиной столы.

- Ты мог бы и сам догадаться, - отозвался Люкас, широким жестом обводя подвал. - Впрочем, мы всегда можем дождаться его самого, он расскажет об этом гораздо лучше чем я.

- Столы, судя по всему, использовались для освежевания и последующей разделки, - заметил Казимир, рассмотрев под столами изогнутые крючья и блоки с намотанными на них цепями. Что-то звякнуло у него под башмаком, и он опустил глаза.

- Но что ужасного в том, что мясник работает в подвале, а не на открытом воздухе?

- Ты выбрал удивительно правильные слова, когда говорил о свежевании и разделке, - сухо заметил Люкас. - Однако, как мне кажется, ты не сумел сделать правильные выводы из того, что увидел. Ну что же, может быть, это тебе поможет.

Бард снял с одной из полок большой коричневый саквояж из полированной кожи. Под руками Люкаса защелка легко открылась, и на стол посыпались самые разные металлические инструменты. Казимир придвинулся поближе и стал разглядывать причудливо изогнутые ножи, крючки, иглы, зубастые зажимы и заскорузлые от крови тряпки.

- Что все это значит? - со вздохом спросил Казимир.

- Ты еще не понял? - вопросом на вопрос ответил Люкас с непроницаемым лицом. - Этот человек принадлежит к новому поколению так называемых ученых. Он верит в исцеление при посредстве скальпеля и иглы, отрицая лечение при помощи снадобий и покоя. В этих банках - плоды его исследований.

Казимир посмотрел на полки новым взглядом.

- Но почему это грех? - поинтересовался он. - Если он разрезает людей или животных для того, чтобы вылечить их...

- Не вылечить... во всяком случае теперь, - небрежно объяснил Люкас, снова сгребая в саквояж блестящие инструменты. - Он начинал на кроликах и енотах, кромсая их маленькие тела в поисках ответа на свои вопросы о человеческих болезнях. Но здоровье - это капризная любовница. Она не прячет своих секретов в телах мертвых животных. Мой друг так ничего и не узнал. Он жаждал знания, чтобы спасать человеческие жизни, но знание бежало от него.

Тогда я показал ему один трюк, который знал еще мальчишкой. Я научил его, как при помощи маленькой проволочки повредить мозг кролика так, чтобы можно было разрезать его еще живым. С тех пор как этот мастер препарировал живьем своего первого кролика, он узнал гораздо больше. Мой друг изучил, как бьется сердце, как работают легкие, узнал о боли, которая живет в стеклянных глазах парализованного животного. За те восемь часов, пока кролик оставался живым, он узнал и увидел целую кучу всего.

Но из всего, что он узнал, одно пришлось ему больше всего по вкусу. Он узнал, что такое полная и безграничная власть. Он мог разрезать живое существо, он мог трогать пальцами его внутренности, он мог в любой момент прекратить работу любого органа, любой железы. В тот день он покончил со своей врачебной практикой и начал изобретать все новые и новые пытки. Постепенно он набирался опыта и научился повреждать мозг высших живых существ таким образом, чтобы поддерживать в них жизнь днями и неделями. Между прочим, я уверен, что вот за этими дверями находится его последний...