Валентин Юрьев - Отбросы

Костяшки всем развязали, летают свободно, а куда им деваться? Из бокса не выйти, тут дверь двойная, с тамбуром, одна открывается, вторая на ступор, а потом наоборот. И охранник висит снаружи.

А мне забот меньше стало, им — пакеты с едой, а мне судна с этим самым, да грязные пакеты. Ну, протереть там всё, так это одна минута, мебели в герме нет, чистый пластик с ремнями для коконов, чухня, в общем.

Так что остаётся время поболтать, которое я так люблю! Оказывается, почти всё в киношках — правда, и города есть и горы и леса всякие, а вот героев таких, наоборот, не бывает. Всё наоборот! Во что я верила, того нет. А чему не верила ни за что — есть.

А ещё оказалось, что у них в армии и девки служат, только капитан, самый старый из них, нарочно девок не взял, потому что полёт длительный, чтобы всяких скандалов не было из-за них. А так, девки наравне с мужиками и стреляют и бегают, даже душ у них общий, я бы со стыда умерла, наверно, мыться с голыми титьками.

А танцы у них такие же, как мне Чуча показывала, ребята сначала робели, а потом как дали, ой, класс, особенно медленные, я уж не дождусь, когда можно будет оторваться свободно, в зале, не при охраннике же попой дрыгать.

А вот чего они прилетели убивать нас, я так и не поняла. Как спрошу, все сразу отворачиваются, как будто клопов по стенам ищут, говорят "мы всё не так представляли", вот, уроды, сначала чуть не поубивали, а теперь — глазки на стену.

Самый красивый, конечно, Патрик, я просто торчу, когда он рядом, хоть и чувствую, что гад, наверно, глаза жестокие, просвечивает меня насквозь, а поговорить с ним не получается.

А вот с Гарриком готова часами болтать, он простой, родом из Солт Лэйк, мормон, нашел у Чучи слайды, как ребёнок радовался и плакал одновременно и всё говорит, говорит, как будто лучше их солёных пустынь в мире и места нет. Я бы там и год жить не захотела, а он всё "вот вернусь, сразу домой"! Чудик. Как маленький, ещё не поймёт никак, что никуда он не вернётся!

И всё молится: "ах, Отец небесный, спасибо тебе, что жив остался, ах, спасибо, что кушать есть чего, спасибо, что друзей нашел, чудо великое, знаменье святое", фу, плюнуть некуда, не понимаю я этого!

Но слушать его так интересно! На Земле тело тяжелое, подтянуть его на руках — не всякий человек может! А у них норма — двадцать раз, а то ещё и в полном боекомплекте.! Зато — просторы, развлечения! Даже не верится что такое может быть. Машина, мотоцикл, лыжи горные! Аж слюнки текут.

А я ему говорю, а в мочилки можешь? Он шары вылупил, ну я и объяснила, что к чему. У него глаза загорелись, мы и полетали минут пять, да куда ему! Вся команда к стенкам прижалась, тарашки выставила, как я его припечатывала! А потом схлопотала выговор от Клизьмы, да ну её!

Ну и сама про нас рассказывала. Они не верят. Дураки, как будто такое можно выдумать! Я говорю, что ж я, с Меркурия что ли сюда попала? Вы, говорю, побольше у Чучи спрашивайте, она же врать не умеет, а если ей неправду подсунуть, то где-нибудь её мозги свихнутся, она же машина! Запутается и сгорит.

А…., всё равно не верят. А может и верят, только тогда они перед собой получаются просто варвары и захватчики, а не благородные воины, вот их гордость то и начинает сама себя пилить.

А капитан всё молчит. Мрачный, висит, как куколка, вот-вот бабочкой станет. Не злится, а просто ему плохо и мне его ужасно жалко. Эти-то жеребцы, ржут во всю, а он никак, видать, не смирится с тем, что в плену.

Я сначала то и не думала об этом, ну живут себе и живут, что мы им, зла хотим, что ли, а он как-то брякнул "Тебе бы в плену….". Я и поняла, что мы-то здесь привыкли, для нас это дом родной, а для него — тюрьма, плен.

Хотя, если так рассуждать, то для нас это тоже тюрьма, мы просто в ней дольше живём, на тридцать лет, а с другой стороны посмотреть, так это вообще же моя Родина, у меня другой и быть не может. Так что я совсем запуталась, а капитана очень жалко стало, он всё с Чучей как со своей сестренкой разговаривает, даже заставил тембр голоса подогнать под неё, хорошо, что у Чучи нервы стальные, ни на кого не обижается, ей всё по стакану.

День 1251

…Я не знаю, что делать. Всё моё тело разрывается пополам в странной борьбе с самими собой. Мы — пленники, причём, если встать на их сторону, то мы — смертельные враги! И не скрывали этого.

Но нам дана достаточная свобода действий. А после Ритуала, как они его называют, можно будет ходить и жить где угодно и заниматься чем угодно.

Одна моя половина требует: сломай эту дверь, или возьми девчонку в заложницы, или просто стисни её в руках и выскользни в коридор и убивай, убивай, сколько успеешь, потому что это- враги!