Томаш Колодзейчак - Последнее решение

Танкред еще раз ударил молотком по клешням краба. Отломил пальцами разбитый панцирь и извлек мясо.

Дина не ответила. Она снова смотрела на красочных насекомых, воюющих на зеленых листьях.

«Будьте послушными или потеряете место, – попросила она мысленно. – В случае чего звоните. Я помогу».

Насекомые не возликовали от заявления среброокой девушки. Они были слишком заняты своими малыми войнами.

– Хочешь посмотреть что-то по-настоящему интересное? – спросил Танкред.

– Что еще? – Она немного наклонила фужер. Капля вина сползла по стеклу, оставив блестящий след.

– Покушение. Взрыв. Убийство.

Капля повисла на краю фужера. Распухла, набирая силу для дальнейшего движения. Наконец оторвалась от стекла и капнула на стол.

– Не хочу.

На снежно-белой скатерти расцвело карминное пятно.

– Поразительно. – Дина внимательно смотрела на пятно. – Сколько красного умещается в одной капле вина. Посмотри, как разрастается…

– Это действительно будет захватывающее зрелище. – Танкред прикоснулся к влажной скатерти пальцем и выписал на ней несколько букв. Ставил литеры очень быстро, и Дина прочитала лишь «П», «Р», «В», «Е», «Н», «О».

– Что привлекательного ты находишь в смерти?

– То, что она существует. Что чья-то жизнь оканчивается полностью и бесповоротно. Что исчезает всякая мысль и память. Это очень интересно.

– Интересно?

– Я не уйду из мира в твоем понимании этого слова. Если мое тело постареет и умрет, меня могут имплантировать в другое. Кроме того, я могу остаться в Сети как Синт. Так что одинок я не буду. Конечно, невозможно скопировать абсолютно все… Да, исчезнет часть моего подсознания, рефлексов, воспоминаний, памяти. Я знаю, что не умру, но знаю также, что моя психика подвергнется преобразованию. Я не уверен, смогу ли сохранить собственную индивидуальность. Может, мне что-нибудь допишут, какой-нибудь кусочек памяти, частичку воспоминаний другого человека.

– Ты уже проходил через это?

– Нет. Во всяком случае, не в такой степени, как после смерти тела. Истинная смерть меня увлекает. Мне это интересно.

– Смерть – всего лишь тьма. Ничего интересного. Щелк… и черно. Тебя нет. Так я думаю…

– И ты наверняка не хочешь этого увидеть?

– Наверняка, – ответила Дина, и в тот же момент здание потряс мощный удар. Потом второй. Послышались испуганные крики, зазвенела разбитая посуда, с грохотом перевернулось несколько кресел. Цветные фантоматические насекомые свалились с листьев. Через мгновение почти все раскрыли разноцветные парашютики.

Дина вскочила, но Танкред остановил ее:

– Здесь мы в безопасности. Я же говорил, что могу показать тебе покушение. Ты действительно не хочешь?

Неожиданно она ослепла. Исчезло помещение ресторана, мягкий свет, мерцающие панцирьки опускающихся на землю насекомых. Это длилось всего мгновение. И зрение тут же восстановилось.

Пустое пространство заполнили изображения. Мигающие, молниеносно меняющие планы и перспективу, в движении, или статические, затуманенные и окрашенные.

– Не делай этого, – сказала Дина, вернее, ей казалось, что сказала, потому что она перестала доверять своим органам чувств. Не имеет значения, что она продолжала слышать крики людей, успокаивающие голоса официантов, ощущала аромат вина, а рукой касалась влажного стола. Видела она совершенно другое. Борьбу. Бегство. Смерть.

Танкред Салерно вошел в сопряжение с ее искусственными глазами и теперь транслировал ей в мозг записи с сотен камер, фиксирующих одно только место и одно только событие.

Террорист, окруженный тучей боевых микроавтоматов, пытался пробить защитные поля, прикрывающие уже немолодого мужчину. Кругом сновали полицейские боты, выли сигнализаторы тревоги, воздух пронизывали энергетические разряды. От стен домов отрывались новые слои охранных автоматов, уже в воздухе выстраивающихся в устройства более крупных размеров, поливающих все вокруг огнем и снарядами. Издалека донеслось ворчание полицейских панцирок. Волна плазмы то и дело охватывала силовой колокол, защищающий нападающего, парализуя работу всех микроботов в ее пределах. Защитное поле террориста мерцало, точно синхронизованные с эмиссией защитной волны разрывы длились едва наносекунды. Однако этого времени хватало, чтобы направлять в жертву очередные заряды.

Все это в дикой мешанине сигналов, поступающих с воздушных, наземных, летающих камер. В правительственной сфере их были миллионы. Сопряженные с боевыми микроботами и полицейскими системами безопасности, они все время наблюдали и фиксировали все происходящее в правительственном квартале города. Сейчас они сгорали тысячами, но остающиеся продолжали посылать изображение.