Томаш Колодзейчак: Цвета штандартов

– Едет! Едет! – шепнули микродинамики голосом разведчика.

Клейн кончиком языка коснулся сенсора внутри шлема, переключив скафандр с функции «ожидание» на функцию «готовность», мгновенно погрузившись в полную тишину маскировочного поля по всему электромагнитному спектру. Одновременно он почувствовал, как напрягаются эластичные усилители, охватывающие мускулы и суставы. Стекло шлема помутнело, и тут же на нем проступила сетка прицельника. Пластины перчаток плотно прилегли к пусковой муфте гранатомета. Он не увидел – да и не мог увидеть, – как плавающие в его сосудах микросерверы начинают выделять возбуждающие гормоны и как одновременно с этим раскрываются поры таких же микроскопических фильтров, очищающих кровь от избытка выделенных продуктов обмена веществ. Немного погодя Клейн ощутил секундное возбуждение, в следующее мгновение наступило состояние контролируемой эйфории. У них была новейшая аппаратура и оружие, эмиттеры поля, антисиловая блокада и детекторы излучения. Наконец-то у них появилась возможность словить эту сволоту. Словить и раздолбать!

Коргардская «панцирка» вынырнула из Альберданского транспортного туннеля, на мгновение зависла над черной поверхностью автострады. В городе когда-то было три тысячи жителей. В прошлом году Альбердан подвергся нападению коргардов. Теперь агрессоры возвели там очередную крепость, а их конвои регулярно курсировали между фортами. Никто не знал, что они перевозят, потому что караваны транспортеров, охраняемые боевыми машинами, невозможно было остановить. Если случайно и удавалось повредить какую-нибудь одиночную машину, то она немедленно аннигилировала и людям не доставалось ничего, кроме горсти радиоактивной пыли. Однако сейчас, перед этой операцией, солдатам выдали новое оружие, которое вроде бы должно было обеспечить захват коргардской «панцирки».

«Панцирка» – другого названия этой машине придумывать не стали оранжевый конус, покрытый черными разводами узоров – прыгнула вперед, стала набирать скорость, все больше удаляясь от позиции Клейна, и наконец скрылась за поворотом. Солдат почувствовал резкий всплеск возбуждения.

– Сигнал! – прозвучал в микродинамиках адресованный не ему приказ. Плюнули огнем замаскированные позиции, размещенные примерно в двух километрах от Клейна.

– Попал! – услышал он радостное восклицание Рабеля Корфу, потом его перекрыли выкрики других солдат и серии писков, означавших сателлитарные сообщения.

– Моя работа!

– Эта хреновина не аннигилирует!

– Клейн! Она идет на тебя! – заставил его подняться голос командира.

Машина коргардов возвращалась. Медленно, чуть накренившись, она выплыла из-за поворота, направляясь к транспортному туннелю. За долю секунды скафандр Клейна перешел из позиции «готовность» в позицию «бой». Боевой компрессор принял управление рефлексами солдата. В воздух мгновенно взвились три фантома, чтобы вызвать на себя залп врага, руки подкинули гранатомет, глаза поймали цель. Автомат застрекотал, краешком глаза Клейн засек, что стреляют и другие люди из его группы. Враг ответил залпом. Два фантома вспыхнули, прежде чем успели добраться до верхней точки своей дуги, третий загорелся уже после того, как начал опускаться. Клейн увидел огненную вспышку на другой стороне шоссе и почувствовал легкий укол в руку – погиб кто-то из его подчиненных.

Но и солдаты стреляли не впустую. Коргардский транспортер ещё летел по инерции, но уже явно опускался и вершина оранжевого конуса клонилась к земле. Удара о поверхность автострады Клейн не услышал – шлем полностью изолировал от звуков внешнего мира. «Панцирка» зарылась носом в темно-серую поверхность, сдирая гладкое покрытие шоссе. Несколько секунд она перекачивалась с боку на бок, потом замерла. С начала операции прошло шесть секунд. Теперь же время потекло для солдат в нормальном темпе.