Томаш Колодзейчак - Последнее решение

Коридоры станции были узкими и низкими. Даниелю приходилось сильно наклоняться, чтобы не задевать головой идущие под потолком трубы и кабели. Он догадывался, что здесь не очень-то заботятся об удобстве. Ведь, как ни говори, этот сектор подводной базы предназначался для носителей парксов, человекоподобных биологических автоматов и – если тут таковые оказывались – настоящих людей. Сюда прибывали терраформисты, чтобы на месте наблюдать за проводимыми парксами работами, вероятно, случались визиты представителей властей и купцов. А также, что несомненно, шпионов.

Шли довольно быстро. Всякий раз, когда Даниель пробовал притормозить, идущий сзади страж слегка подталкивал его. Один раз Даниель дернулся, чтобы сбросить тяжелую руку. В тот же момент пальцы стража усилили нажим, почти врезались в тело. Короткий, но сильный электрический импульс ударил в спину Даниеля, парализуя руку.

– Будь послушный! – услышал он голос сзади. Пальцы стража все сильнее вдавливались ему в кожу. – Не будет болеть. Будешь послушным?

– Да, – проворчал Даниель, и в тот же момент нажим ослаб.

Двинулись дальше. Ботинки Даниеля мерно стучали по металлическому полу. Конвоиры двигались значительно тише. Их окружал полумрак, так что Даниель все же несколько раз макушкой задевал за какие-то выступающие из потолка элементы. Оставили позади множество закрытых дверей. Чтобы разминуться в таком узком коридоре, требовалась немалая ловкость, так что если им встречались идущие с другой стороны, приходилось прижиматься к стене. В конце концов они добрались до узких дверей, освещенных по здешним условиям невероятно сильно. Один из стражей плюнул на них. Серая поверхность ожила, замигали невидимые до того сигнализаторы, загорелся ряд цифр. Страж плюнул еще раз, вероятно, в целях идентификации. Двери понемногу начали раздвигаться.

Стражи расступились, показывая Даниелю, что ему следует войти. Он заколебался, но в конце концов переступил порог. Двери за его спиной тут же задвинулись. Даниель оказался в небольшом – может, два на два метра помещении с черными, блестящими стенами. Было пусто, если не считать большого удобного кресла с немного странно оформленным подголовьем. Даниель понял, что должен сесть.

Кресло оказалось мягким. Даниель почувствовал, как подголовник шевелится. Две теплые подушки подперли голову, третья слегка надавила на шею ниже затылка. Поверхность подушек была шершавой, немного царапала кожу. Даниелю даже показалось, что он чувствует легкие покалывания. Одна из черных стен загорелась серебром, а кресло немного приподнялось, подсунув под ступни удобную подножку.

– Недурно. А что, если остаться тут навсегда? – сказал он, пытаясь шуткой приглушить охватившее его чувство опасности.

– Зачем ты хочешь здесь остаться? – Вопрос, произнесенный тем же голосом, что и слова самого Даниеля, настолько удивили его, что он чуть не подскочил в кресле. В тот же момент серебряная стена изменила цвет. Теперь она была темной, темно-синей, почти черной. Неожиданно Даниель подумал, что там, по другую сторону экрана, находится вода, морские глубины. Спустя немного на экране появилась далекая, неверная и размытая тень, которая быстро обретала конкретную форму. Даниель смотрел на паркса, лениво пульсирующего в такт движению воды. Тело существа было прозрачным с зеленоватым оттенком, что свидетельствовало о низком статусе рождения, но высоком общественном положении.

– Зачем ты хочешь здесь остаться? – повторил паркс вопрос.

Его почти квадратные плавательные пластины были широко раскинуты.

– Что вам от меня нужно? Каким образом мы общаемся?

– Мы хотим сотрудничать. Разговаривают наши мозги.

– Мы сопряжены? Это невозможно без длительной подготовки. У нас различные нервные системы.

– Есть другие методы.

Осветилась другая стена комнаты. Даниель увидел высокий прозрачный резервуар. Его пересекало множество тонких, горящих различными цветами жилок, проникающих в темный сгусток, расположенный в центре. Не сразу Бондари уразумел, что представляет собою странный сгусток. Это был человеческий новорожденный, искривленный, деформированный, с непропорционально – даже для новорожденного – большой головой.

– Вот наша стяжка, – прошумело у Даниеля в голове.

Первую встречу обеих рас впоследствии назвали «Войной Зародышей». Игривое название, вызывавшее на лицах понимающие улыбки, скрывало в себе, однако, менее забавную истину: смерть нескольких тысяч детей.