Множество таких «замороженных» навсегда предметов, строений и устройств торчало из поверхности планеты, образуя на месте бывшего Пооороза настоящее кладбище памятников.
– Гладианские Помпеи, – сказал Танкред. – А вон там стоит наша Этна.
Дина повела глазами вслед за пальцем мужчины, который указывал на расположенную у самого горизонта блестящую точку, ритмично пульсирующую каплю ртути. Форт.
– Может помочь, может сопровождать, может отпустить грези… неожиданно услышали они голос за спиной. Дина испуганно вздрогнула, но Танкред успокаивающе обнял ее.
И было кого испугаться. Перед ними был ужасающе худой – похоже изголодавшийся и отощавший мужчина. На нем была потертая одежда, двигался он с большим трудом, перекашиваясь и хромая. Его черные глаза лихорадочно блестели, сидящие глубоко в глазницах, они придавали лицу культиста чудовищный вид. Кожа на лице была натянутая, серая и шершавая, под ней резко выделялись скулы, и веки без ресниц нервно подрагивали.
– Кто это? – спросила Дина Танкреда.
– Не его спрашивай, среброокая, спрашивай меня. Аз есьм человек, аз есьм избавление, аз есьм высвобождение. Я учу и учусь. Страдаю и приношу страдания. Аз есьм.
– Уйди, – спокойно сказал Танкред. – Ты нам мешаешь.
– Почему ты гонишь меня? Почему не желаешь коснуться моей ауры? Я Вердекс де Вердекс, послание, надежда и страх.
Мужчина протянул костлявые руки. Они дрожали, почти дергались. Он смотрел на них так, будто хотел принудить успокоиться. Впустую.
– Я не хочу обидеть тебя. – Танкред сделал шаг вперед, заслоняя Дину. Что надо сделать, чтобы ты ушел?
– Что сделать? А что вы вообще можете сделать? Чем вы можете меня оскорбить? Боги меня отвергли! Плохой, плохой, плохой… Порченый… Я хочу знать ваши имена. Я коллекционирую имена. Я жажду их.
– Я… Не знаю… – Дина замялась. «Идиотка! Чего ты боишься? Встретила сумасшедшего, вероятно, какого-то чокнутого культиста, проживающего на ничейной земле вблизи от форта. Я же с Танкредом. Нет, конечно, мне бояться нечего». – Дина. Дина Тиволи.
Вердекс де Вердекс развернулся и, как обещал, пошел прочь. Неожиданно остановился, повернулся к Дине и воскликнул:
– Среброокая. Так я буду тебя называть. Это твое имя!
Когда эластичные жилы скафандра джингджангов охватили его торс и голову, Даниель почувствовал, что всплывают воспоминания. Дальние, затертые пятнадцатилетием одиночества в душной мрачной камере виртуальной тюрьмы.
Его тело и раньше неоднократно подвергали удивительным процедурам, снабжали вспомогательной аппаратурой, пичкали различными снадобьями. Тогда он был судьей и солдатом, надевавшим боевой скафандр. Сейчас он – беглец, переодетый в монаха. Он не чувствовал ни сожаления, ни тоски – эти ощущения он выкинул из своего сознания, когда кружил по темной клетке тюрьмы. Выбросил он и радость, и надежду, и желание. С тех пор как ему возвратили свободу, весь мир казался ему серым, размытым, заслоненным липким занавесом. Он прикасался к вещам, но все они казались ему одинакового гладкими, лишенными фактуры и контуров. Он слышал звуки, но были они такими глухими, пустыми, словно кто-то выхолостил их, лишив высоких и низких тонов.
Чтобы продержаться пятнадцать лет в одиночестве, ему пришлось притупить свой разум. Теперь его органы чувств заново приспосабливались к реальности. Восстанавливались так же, как мускулы человека, проведшего в неподвижности много времени, а потом снова начавшего ходить.
А может, это был результат того, что мозг с отключенным боевым сопроцессором утомился от слишком долгой виртуальной стимуляции?
Теперь ненадолго, пока клейкие щупальца скафандра прилеплялись к коже Даниеля, а световые сигналы отсчитывали темп очередных манипуляций, воспоминания вернулись со всей силой – резкие и четкие, как хорошая голограмма.
Спешка, металлический привкус на губах, вспышка рефлекторов на панцирях, тяжесть оружия, сосредоточенные лица техников, сеть координат на дисплеях. Задание. Цель. Воспоминания прошлого появились неожиданно и так же неожиданно исчезли, но их сила поразила Даниеля. Он стоял оглушенный, не реагируя на команды, подаваемые храмовой системой.
– Встань, адепт! Адепт, встань! Адепт, встань! – Лишь трижды повторенный приказ возвратил его к реальности. Он поднялся, и в тот же момент ему на голову надвинулась чаша шлема.
Он развел руки. Пластины скафандра натянулись между руками и туловищем, словно крылья птеродактиля. Поверхность панциря блестела, по ней ползали коричнево-золотые полосы, как будто его покрывал тонкий слой находящегося в постоянном движении масла. Вероятно, это был активный слой наноузлов. Даниель глядел на липкую субстанцию, подсознательно ожидая, что клейкая жидкость вот-вот стечет к манжетам рукавов, соберется в толстые капли и начнет капать из комбинезона. Ничего подобного, конечно, не произошло.
Читать дальше