В Коломеец - Критическая масса

В.Коломеец

Критическая масса

...Он шел сквозь горячий воздух по серой земле и ощущал, как останавливается время. До этого события развивались нереально быстро: вертолеты уже давно залили бетоном останки дома и сада, а улицы городка покрылись защитной пленкой. Те, кто оставался позади, сделали все необходимое... А он продолжал идти, но шаги теперь давались с трудом, словно солнце давило сверху на плечи.

Сухие губы что-то прошептали, а он даже не прислушался к ним: завладело иное - не страх, который был и прошел, а что-то другое, похожее на боль. Он подумал: "У меня болело сердце. Болела печень... А что болит сейчас?"

И недодумал, пошел дальше, уже не считая шаги.

В спину нанесло стрекотанье вертолетов, и что-то хрипло заорали армейские динамики. Почему-то вдруг представилось, что впереди - стена, а за спиной - стволы карабинов и замершая на чужих губах последняя команда. Он поспешно глянул вперед, увидел вершину холма, плавающие в мареве купола Ядерного центра, а тут проломилась преграда, не пускавшая в сознание всю правду. Он забыл сделать очередной шаг, и сразу вокруг задымилась трава. А его затрясло - так ясно увиделась вся цепочка событий, начавшихся отнюдь не вчера. Где-то в самом начале этой цепочки стоял он сам, и сознавать такое оказалось тоскливее всего...

Приехав вчера вечером в родной город, он увидел мать, и была радость нового узнавания когда-то привычного. Он специально оторвался на неделю от своих хронических забот, чтобы всласть повспоминать, и все задуманное прекрасно удалось. Только старший брат, его умница брат, дежурил до утра в Ядерном центре, и разговор двух бывших мальчишек пришлось отложить. Впрочем, это его почему-то даже обрадовало...

Стояло обычное сухое лето родной земли, и маленький семейный совет решил: хорошо выспаться ему можно только в саду, под старым навесом. После обычных хлопот позднего вечера мать уже в темноте пожелала ему приятного сна, и последние бодрствующие звуки истаяли среди старых яблонь.

Он умиротворенно поскрипел раскладушкой и счастливо уставился в клочок звездного неба, светившийся там, где когда-то они мальчишками выломали кусок доски, чтобы вот так ночами смотреть на звезды.

Сейчас все казалось прежним: навес, старая раскладушка и вечный запах яблок. Но что-то изменилось в нем самом: он, так желавший себе волнения от встречи с детством, неожиданно быстро уснул.

Глубокой ночью где-то очень далеко рассыпался угрюмый звук, похожий на гром, и неожиданная яркая вспышка полоснула по саду, раскроив пространство на свет и тьму. Он проснулся... Первым ощущением явилась невнятная глухая тревога, потому что он видел молнию и теперь ждал грохота с неба, но тишина продолжалась, и только вдали странно светились купола Ядерного центра.

Посидел чуть, сонно морщась в темноту, и представил отчего-то брата, сидящего за пультом и проводящего какой-то наисложнейший опыт. Потом лег и подумал, что неплохо бы вдвоем с ним повозиться в их старой "лаборатории", вспомнить наивные эксперименты, и сразу уснул... А утром открыл глаза, потянулся и... обнаружил у себя на коленях кошку.

Он пошел чуть медленнее, вспомнив кошку и то, с какой гадливостью швырнул прочь еще теплый трупик. А дальнейшее размылось в памяти, и помнилось только острое беспокойство и навязчивое видение - молния, рассекающая пополам сад и его самого. Желая избавиться от тревоги, полез в сарайчик, набитый электрической рухлядью, которую они гордо именовали аппаратурой и надеялись с ее помощью соорудить бомбу по новому принципу... Конечно, из этой детской игры ничего не вышло, но брат стал ядерщиком. Он-то, разумеется, забыл все их тщеславные мысли и вырос другим человеком, но помнил, как включаются эти железные коробки.

Включенные приборы (они - удивительное дело! - работали) дружно и как-то равнодушно обвинили его самого в радиоактивности. Сначала он хмыкал, переключая диапазоны и меняя настройку, но уже через несколько минут ему бешено захотелось курить, хотя не курил много лет. "Вот это да!.." - подумал он и растерялся. Такого поворота событий никто не мог ожидать от самой обычной поездки домой.

Пришлось прекратить беготню от приборов и обратно, потому что на его глазах происходило что-то не совсем понятное. Откуда радиация? Какая? Почему? Страшно не было, его занимало другое: что же случилось? Он сидел, задавая себе один и тот же вопрос, и никак не мог на него ответить.