Джон Варли - Тысячелетие

Конечно же, ничего они не ждали. Как только Ворота исчезли из моего номера, их сразу перебросили в сортир 747-го на следующий день. С точки зрения Лоренса, события происходили непрерывно: я ушла в Ворота, Сондергард из них вышла, а потом Ворота померцали — и в них показалась первая стюардесса, выпихнутая мною назавтра из «боинга».

К этому просто надо привыкнуть.

— Что-то не так? — спросил Ральф.

Я взглянула на него. Ральф на сей раз не изображал из себя бортпроводника-мужчину. Кожкостюм превратил его в превосходную копию очень темнокожей и очень женственной особы, чье имя наверняка осталось ему неизвестным. Ральф маленького роста и в перехватах участвует уже давно. Больше года.

— Все в порядке, приступайте. Мне остаться с вами или вернуться на «боинг»?

— Лили в первом классе одна. Можешь пойти подсобить ей.

Я так и сделала. Теоретически, конечно, я руковожу операцией, но командиром группы на DC-10 был Ральф, а на 747-м — Кристабель. Во время подобных перехватов я предпочитаю не мешать своим командирам командовать.

Операция в первом классе прошла как по нотам. Мы разыграли стандартный гамбит «кофе-чай-или-молоко», основанный на нашей стремительности и козлиной инертности. Я склонилась над первыми двумя сиденьями слева, улыбаясь до ушей.

— Надеюсь, вы довольны полетом?

Шпок-шпок. Дважды спущен курок, дуло упирается в голову, чтобы другим пассажирам не было заметно.

Следующий ряд.

— Привет, ребята. Я Луиза. Полетели!

Шпок-шпок.

Мы добрались уже до задних сидений, и только тогда до них начало доходить. Несколько человек привстали, глядя на нас в изумлении. Я посмотрела на Лили, она кивнула, и мы вырубили их быстрой очередью. Весь салон первого класса заснул безмятежным сном, а стало быть, никто из них не сможет помочь нам тащить спящих к Воротам. Это совершенно несправедливо, но другого выхода нет. Вот вам еще одно преимущество полета первым классом, воздушные путешественники!

Мы поспешили в салон второго класса, где хлопот, как правило, побольше. Усыплять пассажиров там еще не начали. Ральф продолжал процедуру прореживания: я увидела, как он склонился над креслом у прохода и пригласил сидящего пройти за ней (за ним) на минуточку.

Парень встал, и тут спина Ральфа взорвалась. Что-то ударило меня наотмашь в правое плечо. Я крутанулась и начала оседать.

И увидела у себя на ладонях яркие красные пятна.

Я подумала: Воздушный пират. Этот парень — воздушный пират.

И: Но почему он ждал так долго?

И: В 80-х самолеты угоняли крайне редко.

И: Что меня ударило в плечо — пуля? Что с Ральфом — погиб?

И: Проклятый сукин сын и впрямь воздушный пират!

Мне казалось, будто время остановилось.

На самом деле, когда пуля ударила меня в плечо, я крутанулась, выбросила вперед левую руку, переключила парализатор на режим уничтожения, присела в повороте, тщательно прицелилась и разнесла подонка в клочья.

Верхняя часть его торса вместе с головой взлетела в воздух и приземлилась в проходе шестью рядами дальше. Левая рука шлепнулась кому-то на колени, а правая, сжимающая пушку, просто упала. Ноги вместе с тазом рухнули назад.

О'кей. Я могла бы его парализовать.

Но ему повезло, что я этого не сделала. Если бы я выволокла его через Ворота живым, я поджарила бы себе его яйца на завтрак.

Нет смысла описывать последующий пандемониум. А и был бы смысл, так я почти ничего не видела; большую часть времени я просидела в проходе, глядя на кровь.

Перехватчицы вынуждены были парализовать всех пассажиров. К счастью, многих уже перебросили через Ворота в процессе прореживания. Но остальных команде пришлось тащить на собственном горбу.

Наконец Лили склонилась надо мной с таким видом, точно боялась, что я рассыплюсь на кусочки при малейшем прикосновении.

— Кровь в основном Ральфа, не моя, — сказала я, надеясь, что не вру. — Вообще-то хорошо, что я остановила пулю, иначе она пробила бы фюзеляж.

— Ну, это с какой стороны посмотреть. Луиза, придется забирать экипаж из кабины. Летчики все слышали.

— Не беда. Время еще есть, перебрасывай их в Ворота.

Я приготовилась встать. На счет «три»: и раз, и два, и…

Нет, не сейчас.

— Мы пока не можем их перебросить, — сказала Лили. Моя попытка подняться вызвала у нее озабоченную мину, но мне было наплевать. Сейчас я ей покажу! — Мы стаскиваем их к сортиру, — продолжала она, — но Ворота на «боинге».

— Как Ральф?

— Мертв.

— Не оставляй его здесь. Забери с собой.