Полина Копылова - Преданные и предатели (Летописи святых земель - 2, окончание)

- ...Слышали, вы, олухи? Говорил - берите все снасти! Вон языки рвать надо, а чем? Щипцов-то нет.

Каждое слово легиста пугало палачей все сильнее. Глаза в алых прорезях оторопело блуждали, ткань вздувалась над бормочущими ртами.

- Не было этого в приговоре раньше-то! Это они прямо сейчас добавили. То-то Ниссагль туда-сюда шмыгал.

- Было - не было... Теперь без разницы. Соображайте быстрее, что делать будем. Нам срамиться не к лицу.

- Может, ножами?

- Так у нас тесаки только. Они же широкие. Да и за пальцы нас эти бедолаги кусить могут. И потом, их двое, а нас пятеро всего. А в таких случаях вчетвером надо держать каждого. Пятый зубы разжимает, шестой режет...

- Есть щипцы, которыми поправляют хворост...

- Эва! Эти огромные - да они в рот-то не пролезут!

- Ну, зубы вышибем, чего жалеть-то. Зато, по крайности, язык сразу ухватишь.

- Не скажи, они завсегда язык поджимают.

- Так что же делать-то?

- Что-что? Он читать кончает уже. Некуда дальше думать. Где там эти щипцы? Спроворим как-нибудь. Людей бы побольше. А то в очередь рвать - хлопот не оберешься. А вторых-то щипцов нет?

- Есть? Есть!

- Тогда попросим стражников, чтобы подержали этих, и обоим сразу, чтобы крику меньше. Я с девчонкой - она поживее будет, а вы с парнишкой. Он меньше будет рыпаться.

- А стражники согласятся?

- Согласятся. Подойди и скажи им, Зих. Их четверо как раз.

Зих принялся что-то шепотом объяснять стоявшему рядом стражнику, потом другому, третьему, дождался одному ему видимых знаков согласия и поспел ровно к окончанию чтения. Договорившись, он метнулся к остальным четверым палачам:

- Они просят плату.

- Заплатим, черт! - процедил Канц сквозь зубы, берясь за длинные железные щипцы с ребристыми нашлепками на изогнутых концах.

Ниссагль махнул рукой с помоста.

Сразу под ноги Канцу швырнули белолицую растрепанную девушку.

- Откройте ей рот!

Двое стражников заломили девушке руки. Подручный ловко закрыл ладонью ее глаза, зажал ей ноздри, чтобы она вынужденно глотнула в рот воздуха. В голове ее еще звучали Слова... Жесткие толстые пальцы влезли в рот... нет... нет!.. НЕТ!!!

Аргаред вдруг услышал дикий вопль... Оглушенный, он перевернулся на спину, схватился за голову. Задыхаясь и дрожа, он как зачарованный продолжал слушать этот низкий звериный вопль, не в силах понять, что же там произошло...

Беатрикс судорожно вцепилась в перила в ожидании крика Лээлин. До жути явственным было чье-то присутствие где-то у нее за спиной. Она усилием воли заставляла себя думать, что там никого нет.

Канц наткнулся взглядом на возникшие из-под черной перчатки помощника обезумевшие глаза жертвы, сунул щипцы в красный, брызгающий слюной рот, нащупал скользкий бугорок, сжал что было сил и кратким рывком дернул. Потом отступил и поднял над головой щипцы с зажатым в них языком. Секундой позже в двух шагах от него то же самое сделал его подручный.

- Кончено, - обмякла на перила Беатрикс и уронила сверкающую хрусталину. Кончено. Конец. - Лоб ее покрывал холодный пот. Резким толчком обеих рук она отбросила тело назад, выпрямилась и опустила веки, уже не желая глядеть, как двух окровавленных мычащих бедняг втаскивают по приставной лестнице на верхушку костра и приковывают цепями к чугунному столбу.

Ниссагль взмахнул длинным рукавом. Полупрозрачное на солнце пламя занялось сразу и начало споро взбираться вверх. Рев толпы перекрыл невыносимое для слуха мычание жертв. Потом послышался звучный треск разгорающегося хвороста.

Задымилось и на другой стороне реки, алые поджигатели отступали цепью, огонь стлался по опушке, окутывая дымом вытянувшихся висельников.

Дымно стало и над подожженным Замком. Дым поднимался отовсюду, он густел, вспухая красноватыми клубами, застилая полнеба. Под,его колеблющимся куполом быстрее и быстрее разрастался огонь. Он захватывал просохший за двухнедельное вёдро лес, гудя, занимал покои Замка, где на полах лоснилась разлитая нарочно в помощь ему нефть. Он с яростным ревом объял костер, заглушая последние пронзительные крики Эласа и Лээлин.

Огромные тени клубов дыма то и дело накрывали толпу, налетая одна за другой. Воздух стал густ и душен, хотя запах гари еще как-то можно было выносить. Солнце меркло. Пламя било из всех окон Замка, оно взвивалось над лесом, кренясь то туда, то сюда, по воздуху несло пепел и искры. Становилось все жарче, через реку задувало совсем уж горячим, горьким ветром, так что стоявшие у воды люди отступили назад. Пепел густо падал на мертво зыблющуюся воду, и в потемневшем воздухе видно было, как рдеет чугунный столб в костре, а стальные цепи еще остаются черными.