Владимир Корчагин - Астийский эдельвейс

А потом... Я дала себе слово больше не видеть тебя. Оборвала все. Оборвала навсегда. И я уехала к этому человеку. Счастлива ли была я в последние годы? Смешно задавать этот вопрос. Но без поддержки мужчины я вообще не смогла бы жить. И вот теперь эта болезнь. Что со мной будет?.. Я хотела только, чтобы ты понял, почему я скрылась от тебя. Знала, что ты будешь искать, знала, что оставляю тебя в трудную минуту. И все же уехала к другому... - Она закрыла глаза рукой, порывисто задышала, чтобы сдержать рыдания. Заговорила так тихо, что Максим едва мог расслышать, что она говорит. - Я так часто вспоминала тебя. Да, часто, очень часто. Ты поцеловал меня один-единственный раз, и это был самый дорогой поцелуй в моей жизни. Но если бы ты снова нашел меня, я бы сказала: нет! Нет, Максим, поздно. Жизнь идет по своим сложным и непостижимым законам, и не стоит их ломать. Далеко не все можно поправить, даже если убежден, что это возможно. Не ищи меня больше, не пытайся встретиться, хотя я этого очень хочу. Пойми меня! Видишь, я снова одна, совсем одна, и, как всегда, я плачу. Смотрю на тебя и плачу. И буду плакать долго. Неужели мы прощаемся навсегда? Где ты, Максим?

- Лара! Чем тебе помочь? Жди меня... - Он взял в руку ее дрожащие пальцы...

Видение исчезло.

Холодный свет залил огромный зал, мягко раскрылись захваты на руках и ногах, легко соскользнул с головы подхваченный длинным рычажком блестящий обруч. Максиму показалось, что он сходит с ума. Все в нем рвалось туда, на Землю, и одновременно он остро чувствовал, как страшно ему было бы вернуться туда. Зачем Этана устроила этот сеанс? Чтобы заставить его еще раз страдать? Или чтобы он понял, что возврата к Ларе нет? Что ничем не может ей помочь, как и Мионе?

На следующий день Этана пригласила Максима в местный музей. И снова он не мог отказать ей.

- Это очень интересный музей, в нем собраны цветы всех миров, известных Системе... Здесь же вы увидите и наш ингрезио. Вот он, смотрите!

Клумба астийских эдельвейсов возвышалась в самом центре сада.

- В последнее время я часто бываю здесь. И этот запах... Он всегда возвращает меня к мысли, что я прошла в своей жизни мимо чего-то очень важного...

- Ну что вы, Этана! Ведь вы молоды, у вас многое впереди. - Он отвечал ей равнодушно, стандартными фразами.

- Может быть... Но впереди только космос да... Кибер. - В ее голосе он услышал горечь и впервые, пожалуй, почувствовал, что Этана может страдать от своего одиночества. - Почему, Максим, вы избегаете меня? Почему даже сейчас, я чувствую, между нами стена?

- Вы знаете почему... Потому что я люблю Миону. Только поэтому...

Она долго молчала, словно забыв о присутствии Максима. Потом заговорила тихо, с трудом находя слова:

- Я понимаю... То есть я должна была бы понять... Но я не женщина Земли. Я не понимаю, почему сейчас, когда вы не можете быть с Мионой, вы не можете... почаще видеться со мной?.. Если бы вы сказали, что я не нравлюсь вам, тогда естественно... А так... Нет, я ничего не понимаю, ничего...

12

Их экскурсии продолжались. Они спасали Максима от тоски и одиночества.

День клонился к вечеру, когда после осмотра гравиогенераторов звездолета лифт вынес их из шахты наверх.

Посещение энергетического сердца корабля встряхнуло Максима: он был не просто поражен. Он был потрясен картиной энергетической мощи, спрятанной в недрах корабля. С трудом верилось, что эти циклопические машины сделаны в общем-то такими же людьми, как он сам, что так же трудно было представить, как, скажем, муравья в роли строителя супертанкера.

За этой экскурсией последовали другие, не менее удивительные. Максим видел, что Этана посвящает его в святая святых корабля и Системы.

Внимание Этаны к нему, ненавязчивое, но властное, теперь не оставляло его ни на час. В один прекрасный вечер в комнату вкатил робот-слуга. Волна тонкого, до боли в сердце знакомого аромата ворвалась вместе с ним. Максим невольно вскрикнул:

- Миона! - Но ее не было. Робот держал охапку астийских эдельвейсов. Металлическим голосом сказал:

- Командир корабля желает землянину доброй ночи и просит принять эти цветы.

- Спасибо, старина. Поблагодари командира! Нет - постой! - Максим выскочил наружу, выломал несколько веток сирени, отдал роботу:

- Возьми, передай командиру и скажи, что землянин хочет поговорить с ним завтра.

Утром Максим чувствовал себя как никогда бодрым и полным решимости, хотя не знал точно, какое примет решение. Но был уверен, что этот день решающий.