Алексей Корепанов - Станция Солярис

По мыслям его. Не по вере - а именно по мыслям.

"Мертвые должны оставаться мертвыми..."

Этот черный липкий планетарный кисель ни черта не разобрался в нас.

Шел бы он подальше со своими непрошеными благодеяниями!

- Крис!.. Я не могу... Я старалась... но у меня ничего... не получилось... Я не хотела... идти за тобой! - она сдавила мою руку с такой силой, что у меня онемели пальцы. - Эта болезнь... Что вы со мной сделали? Что ты сделал со мной? Использовал, как подопытную мышь? Это потому я стала такой? Отвечай!

Ее глаза свело к переносице, она вновь начала трясти меня и я, чтобы освободиться от ее хватки, довольно сильно ударил ее по рукам. Она отпрянула и, закусив окровавленную губу, опустилась на корточки и спрятала лицо в ладонях. Плечи ее содрогались, из-под пальцев доносились сдавленные рыдания.

- Перестань! - крикнул я, чувствуя, что тоже вот-вот могу сорваться.

- Какая подопытная мышь? Это несусветная чушь! Это твои фантазии, Хари!

Она подняла ко мне залитое слезами лицо.

- Фантазии? А почему после этой болезни я по ночам больше не хочу спать? Почему больше не хочу есть? Почему я не помню, как мы сюда прилетели и что я тут делала? Что это за странная болезнь? Ты можешь объяснить? Объяснить, а не лгать! Я хочу знать правду, я имею право энать правду!

Я сделал шаг от стены и присел на корточки рядом с ней. Теперь ее взгляд был осмысленным и истекал болью. Кто бы ни создал ее - у нее была душа. Человеческая душа.

- Хари, - тихо сказал я, - то, что с тобой происходит... Это сделал не я. И не Снаут. Это сделал океан...

Я видел, что она сразу поверила мне. И ведь на этот раз я действительно не лгал.

- Святое слово? - задохнувшись, прошептала она. Ее губа уже не кровоточила, на ней не осталось и следа от ранки, только подбородок был испачкан кровью. Ее плоть была неуязвимой и бессмертной.

- Да, - кивнул я.

- Но почему - я?.. Почему он сделал это именно со мной? Или... и ты?..

- Нет. - Я опустил глаза. - Почему именно ты - не знаю. Его эамыслы и побуждения нам неведомы. Нужны новые эксперименты - возможно, мы все-таки добьемся Контакта. Сегодня мы со Снаутом сделаем еще одну попытку. Ручаться нельзя, но...

- Я тоже опасна? - перебила она меня. - Как те, в "городе"? Меня опасно пускать на Землю? Я ведь уже была раньше на той Станции, да?

Только не помню... Да, Крис?

- Нет, - честно ответил я. - Ты там раньше никогда не была. У тебя другое.

- Что? Что, Крис?!

- Пытаемся разобраться.

Неподалеку раздался какой-то шорох. Я повернул голову и увидел Снаута. Он, открыв дверь, стоял на пороге своей комнаты и смотрел на нас.

- А вот и Снаут, - сказал я, поднимаясь. - Очень кстати. Вставай, Хари. Сейчас мы пойдем в лабораторию и немного поработаем.

Я протянул ей руку. Она вытерла слезы рукавом халата и, словно не заметив моего движения, поднялась сама. Снаут продолжал стоять на том же месте. Вид у него был весьма угрюмый. Я, наверняка, выглядел не лучше.

- Ты мне поможешь, Снаут? - спросил я, подойдя к нему. - Мне одному не справиться.

Он изумленно воззрился на меня - в его глазах я заметил что-то похожее на ужас, - потом бросил взгляд на Хари.

- Ты... ты просишь - меня? Ты хочешь, чтобы я тебе... помог?

Я наконец сообразил, как он истолковал мои слова, и торопливо сказал:

- Я имею в виду энцефалограмму, мою новую энцефалограмму.

- Ах, это? - его взгляд вновь стал просто хмурым. - Ты намерен заняться этим прямо сейчас?

Кажется, подобные вопросы я от него уже слышал.

- А зачем откладывать? "Карпэ диэм" - советовал еще Гораций.

- И что бы это значило? - хмуро осведомился кибернетик.

- "Срывай день". То бишь торопись сделать дело.

- Ах, Гора-аций, - протянул Снаут и покивал. Настроение у него было явно сродни моему и Хари. - Это не он ли, случайно, говорил насчет того, что нет никакой пользы трудиться на ветер?

- Не он. Экклезиаст, - ответил я сквозь зубы. - Кстати, тот же Экклезиаст, насколько я помню, считал, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами его.

- Но он же говорил: что пользы работающему от того, над чем он трудится? - с мрачной усмешкой возразил Снаут. Библию, как оказалось, он знал не хуже меня.

- Значит, не желаешь?

Снаут поскреб подбородок, покрытый обильной седоватой щетиной, и неожиданно спросил:

- Ты никогда не думал о том, что все, что ни делается - делается к худшему? Не замечал такую закономерность? Это если уж тебя так тянет на цитаты.

- Откуда же эта? - терпеливо спросил я.

- Отсюда, - Снаут постучал пальцем по виску. - У нее есть и продолжение: а все, что не делается, - он выделил голосом это "не", - хотя тоже не ведет к лучшему, но, по крайней мере, оттягивает наступление худшего.