Алексей Корепанов - Заколдованные

Отец вгляделся в бледное лицо ребенка, потряс его за руку. Рука болталась безвольно и безжизненно.

- Врача! Скорей вызывай врача! - крикнул мужчина, срывая с ребенка голубой шлем.

*

- Не понимаю, почему он потерял сознание? - Мужчина нервно вышагивал по спальне, женщина сидела перед зеркалом и теребила пояс халата. - Ведь обыкновенная же детская сказка! Впечатлительный слишком, что ли, черт его знает!

- С меня довольно. - Женщина резким движением стерла с губ помаду. Нет покоя ни днем, ни ночью. Хватит, больше никаких сказок!

- Но почему? Помнишь, сколько шума было из-за наших детских компи? Сколько твердили о дефиците общения, о разобщенности! Ну и что? На работе работать надо, а не общаться. Зачем нам это общение, если мы только и делаем, что все вечера общаемся в стереокомнате с кем только захочешь? И ведь вполне нормальные люди, правда?

- Не знаю. - Женщина устало пожала плечами. - Но сказок ему больше не видать.

*

Он осторожно прошел мимо спальни родителей и проскользнул в детскую. Сквозь шторы пробивался свет уличных фонарей, приглушенно и тепло отражаясь в полированных боках дремлющего в углу компьютерного чуда.

Три дня он искал спрятанные отцом коробки игровых программ и наконец нашел у стены под ванной. Неужели они не понимают, что это жестоко отнимать его сказки? На улице скучно и не с кем играть, да и разве кто-то когда-нибудь играл с кем-то? Игры - это любимый компи, а с ним можно играть только в одиночку, но зато как играть! Им, взрослым, хорошо, у них есть стереокомнаты, а что есть у него, кроме компи? Да, врач запретил, но что понимают эти врачи? Просто он очень испугался невидимок в той комнате, испугался, когда они обнаружили его, но он больше не будет бояться и снимет чары с принцессы. Неужели они не понимают, что без компи ему совсем незачем жить?

Он с ногами забрался в глубокое кресло, достал из-под пижамы теплую коробочку, задвинул ее в прорезь панели и надел шлем.

*

- Вам предстоит провести в одной из комнат три ночи подряд, - тихо сказала белая коза, глядя на него печальными глазами. - Вам нельзя будет проронить ни единого слова, что бы с вами ни делали.

Сердце тревожно сжалось от этих слов и ладони вспотели от предчувствия страшных испытаний, но он решительно вдохнул теплый воздух, наполненный ароматом роз дивного сада, и ответил:

- Я сделаю все, что смогу.

- Вы не раскаетесь в этом.

Они пошли по темным переходам, и где-то плескалась вода, и кто-то вздыхал, и звенело железо. Ночь окутала замок, и летучие мыши развесили звезды по небесам. Ввинчивались под прокопченные балки скрипучие шаткие лестницы, сумрак наваливался из-за поворотов и недовольно отползал перед факелами, закрепленными в каменных стенах. Он шел, озираясь по сторонам, и старался держаться поближе к печальной козе.

Отворилась дверь в темную комнату - и вспыхнул вдруг ослепительный свет. И чей-то пронзительный голос зазвенел под мрачными сводами, и растаяли, пропали мрачные своды в ярком свете, прогнавшем Всадницу Ночь.

- Как ты посмел, мерзавец? Как ты посмел?

Безжалостные материнские руки сорвали с его головы электронный шлем, безжалостные отцовские руки вырвали квадратную коробку из панели и швырнули в стену. Стукнуло, треснуло, разлетелось по комнате...

- Кто тебе разрешил, паршивец? - визжал голос.

Он сидел, забившись в угол кресла, и смотрел на их бледные лица, так непохожие на чудесный сказочный мир. Ничего, кроме злости, не было в их глазах, подобных тусклым индикаторам приборной панели.

- Как я вас ненавижу, - тихо сказал он, изо всех сил вцепившись в мягкий подлокотник. - Ненавижу!..

Кировоград, 1988.