Александр Шалимов: Музей Атлантиды

Я ухватил его рукав.

— Но атлант?

— Расскажу... Но позже... Или нет... Вот, возьми, — он вытащил из бокового кармана смятую тетрадь. — Ты читаешь по-английски? Здесь написано все о нем. Этого никто не знает. Но помни, что ты обещал...

Я протянул руку.

— Начало не имеет значения и последняя страница тоже, — пробормотал он, вырывая из тетради несколько листов. — Остальные бери. Вернешь... перед отъездом... Прощай.

— Дон Антонио, — сказал я, пожимая его сухую холодную руку, — если вы верите мне, нам, верите, что никто не покусится на ваше право первооткрывателя... На нашей шхуне есть глубоководные тралы и снаряд для взятия проб грунта. Я поговорю с начальником экспедиции, постараюсь убедить его... Через неделю-полторы мы кончаем ремонт и поднимаем якорь. Может быть, вы согласились бы плыть с нами и указать места глубоководных станций... Даю вам слово...

Он горько усмехнулся:

— Вам надо было бросить якорь у берегов Мадейры несколькими годами раньше. Ты видишь, что со мной... Морское путешествие уже не для меня... Впрочем, мы поговорим об этом позже... Потом...

Он кивнул, медленно побрел вдоль набережной и вскоре исчез в толпе прохожих.

* * *

Я возвратился на шхуну перед рассветом и получил выговор от начальника, который был обеспокоен моим долгим отсутствием. Я рассказал о посещении музея в Порто-Альтэ и о знакомстве с доном Антонио ди Ривера. Потом спустился в каюту и достал тетрадь старика. Вначале с трудом разбирал мелкий бисерный почерк, но вскоре увлекся и начал читать быстрее. Когда была прочитана последняя страница рукописи, солнце уже сияло высоко над горизонтом. Я еще раз перечитал тетрадь и, схватив несколько листов бумаги, принялся торопливо набрасывать перевод.

Привожу его целиком.

Перевод рукописи дона Антонио Сальватора ди Ривера — хранителя исторического музея в Порто-Альтэ, составленный автором

... предложил Жак [ Первая и последняя страницы рукописи отсутствуют. Дон Антонио вырвал их из тетради и оставил у себя. Поэтому перевод начинается с середины фразы ]. Мы осторожно перенесли незнакомца в тень, и Жак принялся делать ему искусственное дыхание.

— Странно, — сказал он наконец, опуская безжизненные руки незнакомца. — Судя по всему, он выброшен на берег штормом, который бушевал всю сегодняшнюю ночь. Но ставлю свою палитру против коробки детских красок, что он глотнул не очень много воды.

— Продолжай свои манипуляции, — посоветовал я. — Он дышит, и я отчетливо слышу редкие удары сердца.

— Какой атлет, — восхищался Жак, поднимая и опуская руки незнакомца. — Посмотри, как он сложен. У нас в Академии был натурщик-итальянец, с которого мы рисовали римских богов. Клянусь всеми своими картинами, уже написанными, и теми, которые напишу, рядом с ним тот выглядел бы заморышем. Как ты думаешь, сколько ему лет? Если бы не ослепительная седина, я сказал бы, что он ненамного старше нас с тобой.

— Нет, он, конечно, гораздо старше, — возразил я. — Посмотри на его лицо.

— Лицо уснувшего греческого бога, — сказал Жак. — Спящий Аполлон. Я видел эту статую в Афинах в прошлом году...

— Тсс... он, кажется, пошевелился.

— Потри ему виски! — скомандовал Жак, массируя широкую грудь незнакомца.

Я отбросил с висков длинные белые волосы и обнаружил легкий золотой обруч, плотно облегающий голову.

— Погляди, Жак!

— Странное украшение. И такой же узор, как на плаще. Значит, это был его плащ.

— Без сомнения.

— Может, это актер, которого волной смыло с корабля во время спектакля?

— Сейчас узнаем. Он приходит в себя...

Незнакомец пошевелился, его ресницы дрогнули.

Странно, в этот момент у меня потемнело в глазах, и я увидел бездонную черноту неба, усеянного непривычно яркими звездами. Среди звезд висело мохнатое ослепительно сияющее солнце. Я тряхнул головой, и все вдруг утонуло в молочно-белом тумане. Мне показалось, что я проваливаюсь в какую-то бездну.

Все это продолжалось несколько мгновений. Когда я овладел собой и оглянулся, я заметил, что Жак растерянно трет свой лоб.

— Что с тобой? — шепотом спросил я у него.

— Не знаю... Голова закружилась... Смотри, он пришел в себя.

Глаза незнакомца были устремлены на нас с Жаком.

— Мы бесконечно рады, что вам лучше, сударь, — быстро сказал Жак, вежливо приподнимая шляпу.

Незнакомец прошептал несколько слов, которых мы не поняли.

Он попытался приподняться на локте.

— Лежите, лежите, — предостерегающе поднял руку Жак. — Сейчас мы дадим вам немного вина... Черт возьми, на каком языке говорить с ним? Кажется, он ничего не понимает.