Георгий Гуревич - Карта страны фантазий

Итак, прием вы выбрали, одним из девяти способов переправили героя в будущее. Но ведь это только пролог…

Правда, бывают в научной фантастике произведения, состоящие из одного лишь пролога. Например, герои летят на далекую планету в поисках разума, прилетели — разум есть! (Так заканчивается кинофильм "Икар-1".) Или получены сигналы из космоса. Удалось доказать, что их посылают разумные существа ("Звездная соната" В. Журавлевой). Антимир существует, и в нем разумные существа ("Лицом к стоне" А. Днепрова, "Последняя дверь" М. Емцева и Е. Парпова). Машина времени изобретена, но секрет ее утерян ("А могла бы и быть" В. Григорьева).

А вы, читатели, были бы довольны, если бы история жюль-верновского профессора Аронакса закончилась на том, что, усевшись на спину мнимого нарвала, он увидел бы заклепки из листовой стали и воскликнул бы:

— Ба, да это подводная лодка!

В данном случае: "Ба, да это будущее!"

Обилие подобных рассказов показывает, что многих читателей они удовлетворяют. Однако большинство, а также и критик № 12, требует, чтобы фантастика не ограничивалась радостным "ба!", чтобы она не только доставляла в будущее, но и изображала его.

Что же нарисовать в будущем? Какие будут дома, города, машины, какие люди, какие у них волнения, открытия, обычаи, зрелища? Глаза разбегаются, голова кружится. За что ухватиться, с чего начать?

Чтобы не заблудиться в обилии проблем, давайте поставим один вопрос: "Жизнь в будущем сходна или несходна с современной?" Вопрос не случайный. Фантастика всего мира обсуждает его не первое десятилетие. И если вы посмотрите фантастику буржуазную, вас поразит, как мало принципиальных изменений видит она в будущем.

У Хайнлайна на Венере хозяйничают плантаторы, туземцев они загнали в болота, с Земли вывозят рабов, продают их на аукционе. И в финале сентенция: "Что же мы можем сделать? Ничего. Все должно стать гораздо хуже, прежде чем станет немножко лучше. Давай выпьем" ("Логика империи" Р. Хайнлайна). На край Солнечной системы, к Урану, отправляет своих героев Э. Гамильтон ("Сокровище Громовой Луны"). Кто они? Вышедшие в тираж безработные космонавты, с оружием в руках захватившие ракету. На одну из лун Урана летят они, чтобы добыть там сокровище, разбогатеть, обеспечить себе спокойную старость.

Величественные успехи в космосе, в обществе — неподвижная косность! Не сочетается как-то.

— А наука и не даст ничего хорошего людям, — говорит западная фантастика. — Открытия бесполезны, опасны, вредны! Люди, побывавшие на Луне, возвращаются с психической травмой ("Двое с Луны" Т. Томаса). На неведомой планете космонавты заражаются металлической чумой ("Путешествие будет долгим" А. Иннеса). Сверхгениальный ребенок, выращенный на искусственных гормонах, должен убить родителей ("Чудо-ребенок" Дж. Шеллита).

Красочный рассказ К. Саймэка "Однажды на Меркурии" так и просится на экран. Но какова его идея?

На Меркурии находится станция, улавливающая солнечную энергию для ретрансляции на Землю. Меркурий обитаем. Там живут странные цветные шары, умеющие подслушивать мысли и принимать любой мысленный образ. Когда люди на станции играют в шахматы, за окном скачут шахматные фигуры. И вот однажды, приняв облик людей, шары пытаются захватить станцию. Их распознают и изгоняют холодом. Зачем они напали? "У нас была своя цивилизация, вы в нее вторглись, нарушили ее ход", — отвечают шары. Но американцам нужна энергия, они не могут оставить Меркурий. Противоречие неразрешимо.

Противоречия неразрешимы, значит, неизбежны войны. Воюет Земля с Марсом, воюет Солнечная система с другими звездами, воюет наша галактика с туманностью Андромеды у Мерака и с чужой злой галактикой у Смита. И в результате — упадок или гибель. Одичавшие мохнатые люди тупо глядят на заржавленные рельсы. Теснятся загнанные под землю. Вымирают, когда остановилась последняя кормившая их машина. Или как у Уильямсона:

Бомбардировщик бомбит мертвый город, где давно не осталось ни одного жителя. Возвращается на аэродром, автоматы грузят бомбы, самолет взлетает, бомбит тот же город, возвращается… Все это автоматически. Людей нет; люди давно погублены атомной войной. Но заведенные ими автоматы продолжают бесцельное разрушение.

Незыблемость капиталистических порядков. Неразрешимость противоречий. Неизбежность войн. И мрачное отчаяние.

Конечно, наше мнение о будущем противоположно. Мы уверены, что люди устранят тех, кто не хочет разрешить противоречия, что установится разумный общественный порядок — счастливая, обильная, мирная, разумная и захватывающе интересная жизнь, что будет коммунистическое общество на Земле.